"Генри Филдинг. История жизни покойного Джонатана Уайлда Великого " - читать интересную книгу автора

признает за ним право на это наименование.


Глава II,
дающая отчет о всех предках нашего героя, каких удалось
выискать в хламе древности, тщательно обследованном с этой
целью

Все биографы придерживаются правила, приступая к своему труду, отойти
немного назад (обычно насколько лишь это возможно) и проследить генеалогию
своего героя, как ^древние прослеживали Нил, - до той точки, где
невозможность идти дальше положит конец их розыскам.
Как возник этот метод, трудно установить. Иногда мне казалось, что
родословная героя вводится, чтобы ярче оттенить его самого. Или, думалось
мне, не хотят ли этим отвести подозрение, что такие необычные персонажи
могли появиться на свет лишь необычным, сверхъестественным путем? Не боятся
ли авторы, как бы мы, если нам не укажут предков героя, не заподозрили его,
как Принца Красавчика, в том, что у него вовсе не было предков? Наконец, я
строил и такое предположение (может быть, самое верное), что у биографа было
одно лишь простое намерение: показать свою великую ученость и знание
древности, - намерение, которому мир, вероятно, обязан многими
замечательными открытиями и чуть ли не всеми трудами наших антиквариев.
Но откуда бы ни брал начало этот обычай, он утвердился теперь слишком
прочно, чтобы спорить с ним. Я поэтому собираюсь следовать ему строжайшим
образом.
Итак, мистер Джонатан Уайлд, или Вайлд (он не всегда придерживался
единого написания своего имени), вел свой род от великого Уолфстана Уайлда,
который пришел из-за моря вместе с Хенгистом и славно отличился на том
знаменитом пиру, когда бритты были так предательски истреблены саксонцами:
когда раздались призывные слова: "Nemet eour Saxes" - "Хватайтесь за мечи",
этому джентльмену (он был туговат на ухо) послышалось: "Nemet her sacs" -
"Хватайте кошельки", и он тотчас нацелился не на горло своего гостя, а на
его карман и ограничился тем, что обобрал его, не покусившись на его жизнь.
В дальнейшем из предков нашего героя выделился Уайлд, по прозванию
Долгохват, или Длинная Рука. Он процветал в царствование Генриха III и
связан был тесными узами с Губертом де Бургом, чье расположение он снискал
своей замечательной сноровкой в том искусстве, изобретателем которого был
сам Губерт: он умел без ведома владельца ловко и проворно извлечь кошелек, в
какой бы части одежды ни был он запрятан, чем и заслужил свое прозвище. Этот
джентльмен первым в своем роду имел честь пострадать за благо родины. Один
острослов того времени сложил о нем следующую эпитафию:

Где справедливость? О, позор!
Повешен Вайлд, карманный вор,
Но Губерт лазит пресвободно,
Как в свой карман, в карман народный.

Долгохват оставил сына Эдварда, обученного им всем тонкостям того
искусства, коим прославился сам. У этого Эдварда был внук, служивший
волонтером под начальством сэра Джона Фальстафа, которому так нравилось