"Владимир Фильчаков. Театральный Мальмстрем" - читать интересную книгу автора

встречи, от которых я всячески откручивался, пока наши отношения сами собой
не сошли на нет. С тех пор я не терплю, когда меня называют Коленькой.
Когда я вернулся мыслями к нашей компании, Лешка спорил с Викентьичем
на тему "сколько лет Инне", горячился, дергал свои короткие светлые волосы,
утверждал, что Инна чуть ли не ровесница Агнессе Павловне, на что Викентьич
с жаром протестовал. Агнесса Павловна - вторая примечательная фигура в на-
шем театре. Ей около семидесяти, она прямая, сухая, строгая, и выглядит на
свои семьдесят, нисколько не молодится, не закрашивает сплошную седину и
играет старух. У нее очень острый язычок, и она может словами отделать так,
как не отделает и пощечина. Вообще тема "сколько лет Инне" очень популярна
в нашем коллективе, и к ней возвращаются снова и снова. Особенно подогрева-
ет интерес к этой теме тот факт, что в личном деле Инны Андреевны (да, наши
любопытные докопались-таки до ее личного дела!) в графе "дата рождения"
стоит прочерк. Это неслыханный факт. Любовь Михайловна, наша зам директора
и, по совместительству, начальник отдела кадров, на это только пожимала
полными плечами и говорила, что да, случай беспрецедентный, но она ничего
поделать с этим не может и советует оставить ее в покое и не докучать глу-
пыми вопросами. Любопытствующие делали все возможное, чтобы под различными
предлогами заполучить хоть на мгновение паспорт Инны, чтобы взглянуть на
дату рождения, но ничего у них не выходило.
Пиво кончилось, Лешка выразил готовность сбегать еще, Викентьич был не
против, но я сказал, что если Лешка сбегает еще, то потом нам захочется,
чтобы он сбегал еще, и еще, и так далее, а вечером спектакль, в котором мы
оба заняты. Роли у нас далеко не главные, но и не те, где приходится гово-
рить только знаменитую театральную фразу "Кушать подано" или вообще мол-
чать, изображая разодетого слугу. Главные мужские роли у нас играет Алексей
Прокопьевич, наш герой-любовник, красавец мужчина с офицерской выправкой,
статный, но несколько располневший. Ему около пятидесяти и он, сколько я
помню, пытается покорить сердце нашей Инны, и все время неудачно. Отчаяв-
шись, он бросается покорять другие сердца, в частности молодых актрис, и
ему это удается, черт побери! - но потом снова возвращается к Инне. А у Ин-
ны есть муж, и, по слухам, двое взрослых детей, которых никто никогда не
видел, потому что, как говорят злые языки, Инна запретила им появляться в
театре, чтобы мы, не дай Бог не узнали, хотя бы косвенно, ее возраст.
Роли помоложе исполняет Григорий Самуилович, этакий черноволосый и гор-
боносый мужчина сорока трех лет, которого все принимают за кавказца, тогда
как он еврей. Тоже герой-любовник, на которого Алексей Прокопьевич посмат-
ривает как на подрастающего конкурента в амурных делах, и не без оснований.
Дальше идем мы с Лешкой, а ниже нас пацаны из училища, занятые в массовках,
то есть в сценах, где больше пяти человек.
Мы собираемся на репетицию, расставляем стулья на сцене и рассаживаемся
в кружок. Приходят далеко не все, так, сегодня нет наших героев-любовников
и, естественно, кордебалета - так Лешка называет массовку.
Репетиция проходит вяло, собственно, это и не репетиция вовсе, а поси-
делки с обсуждением последних театральных событий. Многие согласны с тем,
что охранник начитался пьесы и помер. Эта самая пьеса в количестве трех эк-
земпляров лежит на сиденье стула, а мы расположились вокруг нее и со стра-
хом на нее поглядываем. Чушь, конечно, мистика, но актеры - люди суеверные
до невозможности. В глубине души я понимаю, что ничего страшного не прои-
зойдет, если я ее прочитаю, ведь надо же это сделать кому-то, в конце кон-