"Владимир Фильчаков. Паук" - читать интересную книгу автора

лестнице.
Дверь открыл сам старик.
- Так, - сказал он, разглядывая писателя, который старался не
смутиться и не отвести взгляда. - Насколько я помню - господин Прошин
собственной персоной?
- Я деньги принес, - буркнул писатель и сглотнул неожиданно
сгустившийся комок.
- Ну, заходите! - весело сказал Ройстерман.
Они прошли в кабинет. Старик взгромоздился на стул, Прошин
неуверенно присел в кресло. Помолчали. Прошин спохватился, достал пачку
тысячных купюр, аккуратно положил на стол.
- Вот, - сказал он и кивнул в сторону денег. - Соблаговолите
расписочку...
- Что? Расписку? - вскричал старик. - Ах, ну да, ну да.
Он достал лист бумаги, раскрыл старинный чернильный прибор,
обмакнул перо с янтарной ручкой, очень четким почерком написал расписку,
залихватски подписался, осушил чернила массивным пресс-папье и протянул
лист Прошину. Тот прочитал, подтолкнул деньги пальцем. Старик взял
пачку, небрежно бросил в ящик стола. Возникла неловкая пауза. Потом
Прошин кашлянул, жалко улыбнулся:
- Эээ... А как же... товар?
- Товар? - старик вдруг захохотал. Потом резко оборвал смех. - Ах,
да... Извините, просто вы очень веселите меня. Я не могу смотреть на вас
без смеха. Товар ваш такого рода, что его не взвесишь, не отмеришь и не
нальешь. Но материальное воплощение вам будет, не беспокойтесь. Да вот и
оно! - с этими словами он протянул Прошину еще один лист бумаги, мелко
исписанный почти полностью. - Возьмите. Нет-нет, не читайте сейчас, все
равно ничего не поймете! Потом, потом, когда придете домой. Да никому не
показывайте! Ни жене, ни детям, ни Корзунову! Корзунову именно ни в коем
случае! Иначе колдовство пропадет...
- Колдовство? - слабо выдохнул Прошин.
- Ну,а вы как думали? Я ведь не господь бог. Я скорее...Но не будем
о грустном, - старик осклабился, показав большие желтые зубы. - Спрячьте
лист и поспешите домой. И никому! Помните об этом!
Прошин не вышел, выплыл из кабинета. Каким-то непонятным образом он
оказался на улице, огляделся и поплыл к подворотне. Он не чувствовал
собственного веса. Он летел, летел!
Прибежал домой, проскочил мимо удивленной жены в кабинет, заперся
на замок, постоял в раздумье - замок показался ему не совсем надежным.
Выбежал в прихожую, схватил швабру, метнулся назад. Заложил шваброй
ручки двери, замкнулся. С той стороны неуверенно поскреблись, и голос
жены поинтересовался, что такое он делает.
- Не мешай мне! - прорычал Прошин, с разбегу бросился в кресло.
Достал листок, полученный от Ройстермана, вгляделся в него. Ему
ничего не удалось понять. Какие-то буквы, кое-где мелькают слова, но
когда к ним возвращаешься взглядом, их уже нет. "Глупость", "талант",
"деньги" - эти слова встречаются часто, но исчезают, исчезают, и нет
никакой возможности их поймать.
- Витя, - послышался слабый голос жены. - Тебя к телефону.
Корзунов.