"Владимир Фильчаков. Паук" - читать интересную книгу автора

дома не получится. Мы с ним зарулим в одно местечко, здесь недалеко.
Потом доставлю его живым и здоровым. Утром только будет больной. Ну,
тогда уж и ты за него возьмешься. Нет-нет, только так. Да. Пока. - Он
обернулся к Прошину, улыбнулся. - Добро получено. Пошли. И не вздумай
упираться!
Он потащил Прошина в какой-то ресторанчик. Прошин не сопротивлялся,
его охватила апатия. Они сели за столик, Корзунов по-барски щелкнул
пальцами, и тут же к ним подлетел услужливый официант. Прошин не слышал,
что заказывает приятель, он сидел, смотрел в одну точку, и очнулся
только тогда, когда Корзунов заставил его поднять рюмку с водкой. Они
выпили, Прошин принялся вяло ковырять вилкой в тарелке.
- Ты закусывай, закусывай, - посоветовал Корзунов. - А то тащи тебя
потом на руках.
- Слушай, Леша, - произнес Прошин похоронным голосом. - Я устал. На
кой черт он мне сдался, этот талант? Что я такого написал? Он мне всю
душу вывернул. Я теперь чувствую себя как аэростат без воздуха...
- Брось, старик! - бодро сказал Корзунов, наливая по второй. - Я
тебе не говорил, а теперь скажу. Твой первый рассказ... ну, после того
как... В общем - шедевр. Я чуть не удавился от зависти. Честное слово! И
другой тоже. Я не читал, мне Марина сказала по телефону. Ты ведь давал
ей? Ну вот, ну вот.
- Брось, Леша, - Прошин вяло махнул рукой. - Шедевр, не шедевр.
Никто этого не напечатает. Вся штука в том, что это мало кто понимает. Я
имею в виду то, что рассказ талантлив. Редакторы-то уж точно не поймут.
Только после смерти автора. А оно мне надо - после смерти?
- Как не поймут?! - взревел Корзунов. - Они что - дилетанты? Они
квалифицированные! Они знают свое дело! Ну ладно, один не поймет, второй
не поймет, пятый... Но десятый поймет! И вот только не надо мне говорить,
что у нас читающая публика - дура. Не верю! Вся дура у нас - в
нечитающей публике, в той, которая пялится в телевизор и дуреет от
рекламы пива!
Он замолчал, налил по третьей.
- А забери у меня этот талант, - неожиданно сказал Прошин.
Корзунов поперхнулся водкой, выпучил глаза и посинел. Прошин
испугался, принялся колотить его по массивной спине.
- Ты что, сволочь? - прохрипел Корзунов, кашляя и роняя слезы. -
Смерти моей захотел, такое под руку говоришь? - Он отдышался, схватил
бутылку минеральной воды и высосал ее до капли. - Ты, брат, говори, да
не заговаривайся! Отвечай за свои слова. А то за такие шутки...
- Я не шучу.
Корзунов замолчал, с испугом уставился на приятеля.
- Я не шучу, Леша, - повторил Прошин, глядя пустыми глазами куда-то
мимо Корзунова. - У меня такое состояние, с каким в петлю лезут. Помнишь
Есенина, Маяковского? Сейчас говорят, что их Сталин убил, руками ГПУ.
Вздор, Леша! Их талант убил. Он их иссушил и съел, как паук муху. И
меня съест! Не сегодня, так завтра. Или послезавтра. А я не хочу! Лешка,
забери у меня этот чертов талант!
- Погоди, старик, - испуганно моргая, сказал Козунов. - Давай-ка
еще выпьем. Ты просто устал. Так работать нельзя. Нужно отдыхать,
расслабляться. А хочешь, к девкам пойдем? Ну что ты головой машешь?