"Владимир Фильчаков. Причина жизни" - читать интересную книгу автора

заклинание забылось.


[Image001]


Лешка говорит, что за ту зарплату, которую нам платят в театре, мы
должны приходить туда раз в неделю, чтобы отметиться, но мы приходим каждый
день, исправно, с методичностью заведенных кем-то механизмов, приходим,
репетируем, ставим спектакли, расходимся по домам и снова приходим. На
спектаклях полупустые залы. Глухая провинция. Кому здесь нужны Чехов и
Островский? А Шекспир? "Шекспир? Кто это?" Недавно слышал такое. Нет, вру,
не слышал. Но скоро услышу, мне кажется. Нужно что-то новое, авангардное,
без декораций и костюмов, с переносом действия в зал, с раздеванием главной
героини - пусть потрясет грудью перед восхищенной публикой, побольше эротики
и цинизма, - вот тогда и потянутся к нам люди! Но наш художественный
руководитель Арсений Николаевич не допустит этого. Только через его труп!
Кстати, где бы взять его труп? Шутка такая. Да, я бы тоже такое не допустил.
Не люблю. Но жить-то надо! Жить-то хочется! Причем не просто жить, а жить
хорошо. Как говорит тот же Лешка: "Хорошо жить не запретить. Но не дают".
Однако подвижки все же происходят, особенно когда худрук в отъезде. Вот
сейчас он в отпуске за два года, поэтому можно развернуться и без его трупа.
И. о. худрука Павел Сергеевич три дня назад принес какую-то пьесу, говорит,
нашего автора, местного. Знаем мы этих местных авторов. Таланта - ноль,
апломба - вагон.
Пьеса отпечатана на машинке - это в век компьютеров-то! Автор - некто
Дмитрий Бельский. Кто он такой, никто не знает, Павел Сергеевич сказал про
него что-то невразумительное. Да и какое это имеет значение?
Новая пьеса - это событие. Настолько важное, что никто, конечно же, не
бросился ее читать, хотя списки раздали всем желающим. Инна Андреевна... О,
Инна Андреевна! Инна Андреевна сказала, что прочтет сразу же, как у нее
пройдет мигрень. Мигрень Инны Андреевны - вещь мифическая, призрачная, она
всегда случается у нее, когда ей нужно что-то сделать, например, прочитать
новую пьесу. Инна Андреевна - человек необыкновенный. Говорят, что зовут ее
не Инна, а Нина, но имя Нина совсем не подходит для сцены, и она переделала
его на Инна. Злые языки утверждают, что ей около шестидесяти, но выглядит
она на тридцать, если не моложе, такое случается в актерской среде. Все
мужчины театра тайно или явно влюблены в нее. Вне театра ее называют
девушкой! Причем не так, как называют продавщиц или женщин обслуживающего
персонала, которые до ста лет девушки, а по-настоящему, без всякого подвоха.
У нее великолепная фигура, походка королевы, а руки... О, руки Инны
Андреевны - это нечто... Это колдовство. Вот она подходит ко мне, кладет
свою теплую, мягкую ладонь мне на руку, и через эту ладонь в меня вселяется
бес влюбленности. Я взлетаю на крышу, к измученным в вечной скачке лошадям,
которые косятся на меня неодобрительно, поднимаюсь на плечи всадникам и
прыгаю вниз, исступленно крича: "Инна Андреевна, я вас люблю!!!" А Инна
Андреевна говорит своим бархатным голосом:
- Коленька, голубчик, вы прочтите, пожалуйста, эту пьесу, а то ведь вы
знаете, я жутко суеверна, и после того что случилось, я просто не могу ее
читать первой, а вдруг я тоже умру.