"Никита Филатов. Кубинский вариант ("Имя им - легион..." #3)" - читать интересную книгу автора

управление сухогруз бросало из стороны в сторону, а голова Алексея,
каким-то непостижимым образом, постоянно оказывалась ниже ног - да так,
что, казалось, приспособиться к этому нечеловеческому, рваному ритму нет, и
не может быть никакой возможности. С нижней койки послышался тихий стон.
Тайсон?
Огромный мужчина, спецназовец, лучший из лучших - лежал на спине, в
луже собственной рвоты, закатив куда-то вверх мутные, ничего не видящие
глаза.
- Ты чего, Тайсон? Держись...
Но теперь и сам Алексей почувствовал, что не сможет и не успеет
управиться с накатившимся приступом. Его вытошнило - сначала один раз, на
палубу, а затем ещё и еще, прямо в постель... Следующие несколько часов
беглецы вспоминали впоследствии, как один сплошной, не прекращающийся
кошмар. Металлическая обшивка "Альтоны" скрипела и скрежетала, но страха не
было - оставались только головокружение и тоскливое, беспомощное ожидание
очередного приступа. Через какое-то время желудок уже не мог исторгать из
себя ничего, кроме желчи. Дурная, тяжелая кровь то и дело захлестывала
черепную коробку потоком расплавленного железа, а затем вдруг откатывалась
куда-то, оставляя на коже испарину и холодный пот.
Происходящее за пределами кубрика их не интересовало. Жить не
хотелось. Пропало чувство брезгливости. Ни у Тайсона, ни у Алексея сил и
воли не было даже на то, чтобы взять перекатывающийся под койкой графин,
хотя каждый его удар о переборку отдавался в мозгу страшным грохотом и
физической болью.
- Господи, да за что же!
Так они провалялись почти до полудня - полуодетые, в темноте, духоте и
вонючей
блевотине, периодически погружаясь в короткое, рваное забытье...
Казалось, об их существовании за все это время никто ни разу не вспомнил.
Вполне возможно, что и капитан, и команда давным-давно покинули судно,
оставив на произвол океана старушку "Альтону", а вместе с ней и двух
бесполезных русских парней. Так что, внезапное появление человека из
экипажа не вызвало у Алексея никаких эмоций, кроме усталого удивления:
- Морген...
Боцман, маленький седой человечек с повадками старого алкоголика,
молча встал посередине дверного проема. На фоне света, хлынувшего из
коридора, его лица было не разглядеть, но во всей позе читалось глубокое,
искреннее презрение профессионального моряка к сухопутным крысам, к
сомнительному береговому народцу, невесть каким образом затесавшемуся на
борт. Презрение это явно выражали расставленные на ширине плеч тяжелые,
кованые башмаки, руки в карманах брезентовой робы, наклон головы... Постояв
так примерно с минуту, ни разу не покачнувшись и не потеряв равновесия,
старый боцман что-то сказал по-английски, не дожидаясь ответа задраил дверь
и потопал прочь, в направлении мостика. В какой-то момент Алексею
показалось даже, что сквозь переборку он слышит злобное бормотание - но,
скорее всего, это было всего лишь плодом воспаленного воображения.
- Что ему надо?
- Приглашает позавтракать...
- Сволочь, - выдохнул Тайсон.
Для очередного, жуткого и мучительного, приступа тошноты обоим