"Марсело Фигерас. Камчатка " - читать интересную книгу автора

Последнее, что мне сказал папа, последним словом, которое я от него
услышал, было слово "Камчатка".
Он поцеловал меня, оцарапав двухдневной щетиной, и сел в "ситроен".
Машина покатила по извилистой ленте шоссе, то ныряя в ложбины, то вновь
всплывая зеленым пузырем на гребнях холмов; и все съеживалась и съеживалась,
пока ее вообще не стало видно. Я стоял как вкопанный, крепко зажав под
мышкой коробку со "Стратегией", пока дедушка не положил мне руку на плечо и
не сказал: "Пора домой".
На том все и кончилось.
Если надо, я расскажу подробнее. Дедушка любил повторять, что Бог - он
в деталях. Он еще много чего любил повторять: например, что Пьяццолла - это
не танго и что нельзя справлять нужду, прежде не вымыв рук: мало ли за что
ты брался? Впрочем, это уже к делу не относится.
Распрощались мы на бензоколонке на Третьем шоссе в нескольких
километрах от Доррего - это на юге провинции Буэнос-Айрес. Заодно и
позавтракали там в кафе втроем - папа, дедушка и я. Взяли кофе с молоком и
сдобные рогалики - их подавали в огромных, величиной с кастрюлю,
керамических мисках с эмблемой "YPF".* Мама тоже зашла с нами в кафе, но
весь завтрак просидела в туалете: что-то у нее случилось с желудком, ничего
в организме не держалось, даже жидкость. Ну, а Гном, мой младший брат, дрых,
широко раскинувшись, на заднем сиденье "ситроена". Во сне он все время
дергался, точно заводная игрушка, сучил ногами и растопыривал руки - будто
пытался захватить всю вселенную, стать королем бесконечного пространства.
______________
* Аргентинская нефтяная компания "Yactmientos Petroliferos Fiscales".

Мне десять лет. Внешность у меня самая обыкновенная - мальчишка, каких
миллионы. Особая примета, пожалуй, одна - непослушные волосы. Что с ними ни
делай, все равно стоят торчком надо лбом, и потому кажется, что на плечах у
меня не голова, а восклицательный знак.
Весна. В Южном полушарии октябрь - месяц золотого солнца, и это утро -
не исключение: мир вокруг величествен, как дворец. В воздухе роятся летучие
семена, которые у нас в Аргентине называют булочниками. Сложив ладони
чашечкой, я ловлю эти драгоценные дневные звезды и тут же, дунув, отпускаю
на волю с напутствием: "Ищите себе подходящее местечко".
(Фраза: "В воздухе роятся булочники" - привела бы Гнома в восторг. Он с
диким хохотом повалился бы на землю, хватаясь за живот, - это ж надо,
человечки в белых фартуках и обсыпанных мукой колпаках парят над землей, как
мыльные пузыри.)
В моей памяти запечатлелись даже все те, кто находился в эти минуты на
бензоколонке. Заправщик - усатый толстяк с темными от пота подмышками.
Водитель "ики" - он как раз шел к туалету, на ходу пересчитывая огромные, с
простыню, купюры. (Вношу поправку: дедушкин совет насчет мытья рук перед
отправлением естественных надобностей тут все-таки уместен.) И автостопщик,
который решил срезать угол через площадку заправки, торопясь навстречу
дорожным приключениям. Бородатый, как библейский пророк; в его рюкзаке,
точно зовущий к покаянию колокол, бренчат жестяные кружки.
Девчонка бросает скакалку и бежит к колонке - намочить голову под
струей. И тут же возвращается, отжимая волосы; кап-кап - падает на пыльную
землю вода. Только что капли были полновесными, сверкали на земле, похожие