"Аркадий Фидлер. Тайна Рио де Оро" - читать интересную книгу автора

охотится в величественных лесных дебрях вокруг Кандидо де Абреу и добывает
для польских музеев различные экспонаты местной фауны. Теперь пришла пора
отправиться еще на несколько десятков километров дальше на юго-запад:
посетить лагери индейцев на Марекуинье и организовать там, в лесах, охоту на
крупного зверя. Однако я встречаю неожиданное препятствие: Априсито Ферейро
- бразилец, от имени правительства штата осуществляющий функции "директора
индейцев", - не желает, чтобы мы ехали туда. В его глазах загораются злые
огоньки, когда он повторяет твердым голосом:
- Это невозможно!
Меня удивляет такая недружелюбность. Другие бразильцы в общем
предупредительны и вежливы. Разъясняю "директору", что мы собираемся
охотиться на тапиров и ягуаров на берегах Марекуиньи: там они не редкость.
Разумеется, индейцы будут вознаграждены за право охотиться на их территории.
Но Ферейро неуступчив! На Мерекуинье, - уверяет он, - нам грозят большие
опасности. Климат там исключительно неблагоприятный, свирепствуют
смертоносные формы малярии.
В подтверждение этих слов Ферейро указывает на одну из стен своего
дома, возле которой сложены большие пакеты и ящики с медикаментами.
Я вспоминаю все, что слышал в колонии о "честности" Ферейро:
поговаривали, будто он кладет в свой карман немало денег, нелегально
продавая окрестным поселенцам казенные медикаменты, предназначенные для
индейцев. Может быть, опасение, что я могу раскрыть все эти мошенничества, и
является причиной его возражений против задуманной мною экспедиции на
Марекуинью?
- Никто из нашей группы не боится болезней! - отвечаю ему. - У меня
есть хорошая походная аптечка...
В это время просыпается прирученный попугай маракана, дремавший на
жерди под крышей. Словно зараженный возбуждением своего хозяина, он
поднимает отчаянный крик и хлопает крыльями. Ферейро быстро хватает попугая
и вышвыривает его во двор.
- Не знаю, известно ли сеньору, - продолжает Ферейро, что короады,
особенно на Марекуинье, всегда отличались неспокойным нравом. Лет пять назад
дело дошло до кровавого бунта, который нам пришлось показательно подавить.
Тогда было пролито немало крови, но и до сих пор на Марекуинье нет
надлежащего спокойствия. Иной вопрос, поехать куда-нибудь еще, скажем, в
другие индейские резервации - туда можно. Но на Марекуинью... Это было бы
безумием, сеньор!
- Эти индейцы восстали не против меня, - улыбкой скрывая намек, отвечаю
я, - и не мы "показательно" подавляли их...
Наступает неприятное молчание. Я начинаю сожалеть, что вообще пришел
сюда. Ферейро не спускает с меня испытующего взгляда и, переводя разговор на
совсем другую тему, грубо спрашивает:
- С какой целью, прошу сообщить мне, с какой, собственно, целью,
сеньор, вы прибыли в эти места?
- Большинство людей в колонии Кандидо де Абреу, - принимая вызов,
парирую я выпад Ферейро, - точно знают это: я прибыл, чтобы заняться
вопросом о ваших бразильских сокровищах...
Я не ожидал, что мои слова так подействуют на Ферейро. Он изумлен, в
нем пробуждается недоверие, снова в глазах горят зеленые огоньки. С оттенком
явной враждебности Ферейро спрашивает: