"Аркадий Фидлер. Тайна Рио де Оро" - читать интересную книгу автора

цигарку из "паи", сухого листа кукурузы, и угощаю Леокадио. Он протягивает
руку и улыбается от уха до уха, бормоча что-то невнятное. Леокадио несколько
смущен. Свернув цигарку и для себя, я закуриваю и с наслаждением затягиваюсь
ароматным дымом. Бразильский табак очень крепкий и очень хороший.
Надо завязать с улыбающимся Леокадио беседу. Оба мы стремимся
установить близкий контакт, но как это сделать?.. Оказывается, это довольно
трудная задача, так как Леокадио знает только несколько португальских слов.
После бесплодных усилий я отступаюсь и обращаюсь к нему по-польски:
- Знаешь что, мой добрый ротозей Леокадио? Черт с ним, с бразильским
языком! Говори мне по-короадски, а я тебе - по-польски... Бао*?
______________
* Хорошо (португ.).

Леокадио радуется тому, что я сразу говорю так много и так гладко; он
проворно бурчит:
- Бао, бао!..
И верно: нам как-то легче, разговор идет живее. Правда, мало чего
понимает Леокадио, мало чего понимаю и я, но мы беседуем дружески. Леокадио
скалит зубы и что-то бормочет довольным шепотом, попыхивая цигаркой.
За стеной хижины в джунглях начинается настоящая какофония звуков. К
тысяче голосов разных существ присоединяется хор лягушек. Похоже, будто души
безумных воют, смеются и плачут, пугая кого-то...
Под влиянием окружающей обстановки я начинаю петь. Вспоминаю услышанные
когда-то песенки и наполняю ими хижину Моноиса так, что она трясется. Из
переполненной груди рвутся слова о звездочке, что блистала, о жаворонке,
взлетающем ввысь с утренним солнышком, о Зосеньке, желающей одарить Яся
букетом белых роз. У меня в Польше много красивых кузин, девушек
музыкальных. К сожалению, все они твердят, что я не обладаю ни хорошим
голосом, ни слухом. Жаль, что они не слышат меня в хижине Моноиса на
Марекуинье!
Во время исполнения не помню какой по счету песенки я случайно бросаю
взгляд в сторону Леокадио и... сразу смолкаю. Чудак испуганно таращит на
меня глаза. Страх его передается и мне, когда я вижу, что не только на его
лице, но и на всем теле выступает обильный пот. Леокадио страшно боится
чего-то. Он молчит, но я вдруг по его глазам читаю, что он испугался именно
моих песен. Очевидно он считает их за прелюдию к какому-то мрачному обряду и
боится, что ему грозит опасность с моей стороны.
- Ах ты, идиот! - ругаю его от всей души.
Я совершенно сбит с толку. Хорошее настроение улетучилось... Спрашиваю
чудака по-португальски - хочется ли ему спать?
- Ох, хочу, хочу, - говорит он и корчится, словно от боли.
Дело трудное, надо идти спать. Приходится отказаться от овладения
топором: Леокадио теперь ни на секунду не спускает с меня испуганного
взгляда. Ему предстоит спать внутри, а мне - снаружи хижины. Хижина не имеет
никаких дверей, есть лишь отверстие для входа. Я заваливаю его несколькими
предназначенными для этого досками, а снаружи подпираю их палкой, так
искусно поставленной, что Леокадио не отбросит ее, не потревожив меня. Он
заперт в хижине, как в клетке.