"Пионеры Вселенной" - читать интересную книгу автора (Нагаев Герман Данилович)4Второй день после взрыва в Зимнем прошел для Кибальчича еще более тяжко. Газеты ничего нового не сообщили, лишь перепечатали вчерашнюю информацию из «Правительственного вестника». Из друзей никто не появлялся… Целый день проходив по комнате, Кибальчич устал и в сумерки прилег отдохнуть. Было совсем темно, когда в передней раздался звонок. – Кто там? – спросила хозяйка, подойдя с лампой к дверям. – К Максиму Петровичу, товарищ, – ответили за дверью. «Желябов! Наконец-то…» – Кибальчич вскочил, обул штиблеты и вышел в переднюю. Там уже раздевался гость – высокий, темно-русый богатырь. Он крепко сжал руку Кибальчичу, не спеша расчесал густую бороду и прошел в комнату. Кибальчич, войдя следом, плотно притворил дверь. «Ну и красавец, ну и орел! – вздохнула хозяйка. – Ведь дает же бог счастье некоторым…» Оба посмотрели на дверь и, когда за ней утихли шаги и исчез свет, бросились друг другу в объятия. – Ну что, Андрей? Что происходит в городе? Я извелся от неведения. – Все хорошо, Николай. Мы хоть и не достигли цели, – понизив голос, продолжал Желябов, – но взбудоражили всю Европу. Тиран напуган смертельно. – Ты думаешь, он пойдет на уступки? – Возможно. Но нас не удастся обмануть обещаниями. Мы выполним волю Исполнительного комитета. Я с этим и пришел… – Понимаю. Однако мне бы хотелось знать… Я хотя и не член Исполнительного комитета «Народной воли», но его агент. И в случае провала первым пойду на виселицу… Что в Зимнем? Неужели взрыв был слабым? Или не там заложили мину? – Расчеты оправдались полностью, Николай. Взрыв разрушил перекрытия, и если бы царь не опоздал в столовую – с ним было бы покончено. Кибальчич вздрогнул от этих слов. – А что известно еще? – Наши были у Зимнего – дворец словно вымер. Почти все окна со стороны Салтыковского подъезда выбиты взрывом. Даже на набережной многие дома без стекол… – Ну, а наши? – с тревогой спросил Кибальчич. – Я не имею права, – на миг замешкался Желябов. – Об этом осведомлены даже не все члены Исполнительного комитета… Однако ты должен знать. – Нет, если… Я не настаиваю. – Ты должен знать! – настойчиво продолжал Желябов и перешел на шепот: – Взрыв устроил наш агент Степан Халтурин, работавший столяром в Зимнем. Ему помогли скрыться, и теперь он вне опасности. – Вот славно! Я очень рад. Дай пожму твою руку. Желябов протянул широкую крестьянскую ладонь, и Кибальчич крепко обхватил ее тонкими белыми руками. В передней мелькнул свет – хозяйка подошла к двери, спросила: – Максим Петрович, не угодно ли чайку, у меня самоварчик вскипел. – Благодарю вас, Анастасия Маркеловна, не откажемся. Я сейчас выйду. За чаем, в шутливых тонах, он рассказывал Желябову о своей «болезни» и о том, как лечила его хозяйка «верным средствием». Но как только самовар и посуда были отнесены на кухню и в передней стало темно, друзья опять уселись на диван. – Меня, Андрей, эти два дня мучили воспоминания и раздумья… В газетах пишут, что при взрыве погибло восемь солдат. – Не восемь, а десять! – строго поправил Желябов. – Конечно, жаль! Они ни в чем не виноваты… Но что значат эти десять солдат в сравнении с бессмысленными, преступными потерями под Плевной? Ведь там, говорят, полегло тридцать тысяч! И все потому, что главнокомандующий, великий князь, хотел угодить своему великодержавному братцу в день именин и дал сражение, совершенно не подготовившись к штурму крепости. – Это просто ужасно, Андрей. Но ведь там же была война! – Мы тоже ведем войну, мой друг! И наша война важнее! Важнее потому, что мы воюем не за царя, а с царем! – С этим нельзя не согласиться, – в раздумье сказал Кибальчич, – однако все-таки тяжело сознавать, что погибли невинные люди. – Ни одна, даже самая малая, война не обходится без жертв. А ведь ты знаешь, что мы вступили в войну с тиранией и абсолютизмом. – Да, да… но лучше не будем об этом, Андрей. Я чувствовал себя оба дня очень одиноко и много думал. – Вероятно, опять одолевали мысли о каких-нибудь новшествах? – Нет, не совсем… Я вспоминал прошлое. Когда-то мне хотелось выучиться на инженера, а потом уйти в народ и трудиться для него. Я мечтал создать для крестьян новые машины, которые бы помогали в обработке земли. – Тебя снова потянуло к народничеству, от которого ты сам ушел к активной борьбе. – Не совсем так, Андрей. Даже далеко не так. – А что же? – Порой мне хочется уйти от жестокостей и заняться мирным изобретательством. Я чувствую в себе способность и силу создать для человечества что-то очень важное, какую-то необыкновенную машину, которая не только сможет облегчить жизнь тысячи людей, но и вызовет всеобщий прогресс. – Это интересно, Николай. Что же именно ты думаешь изобрести? – Помнится, когда я ставил опыты со взрывчатыми веществами, меня поразило одно явление. – Да? Какое же именно? – Я как-то спрессовал порох, чтоб уменьшить объем заряда. Потом, в лесу, поджег пороховую шашку, чтоб определить силу взрыва. – И что же? – Взрыва не произошло. Порох вспыхнул и стал гореть жарким пламенем. – Вот как? – удивился Желябов. – Что же из этого следует? – Горящий порох выделяет огромную энергию… Я думал тогда и думаю сейчас, что, используя эту энергию, можно было бы создать машину-двигатель, которая бы приводила в действие паровозы и огромные пароходы, заменяя пар. Сократились бы затраты фантастически, и нам бы не пришлось вырубать богатырские русские леса. – Весьма возможно. Эту идею необходимо осуществить, – горячо и страстно заговорил Желябов. – Однако не сейчас. – А когда же? – Вот уничтожим тирана, и тогда откроются широкие возможности. – Ты в этом уверен, Андрей? – загораясь, спросил Кибальчич. – Да! И ты должен быть уверен! Только вера в будущее, в светлое и прекрасное будущее может вдохновить нас на подвиг. А сейчас нужно трудиться, мой друг. Исполнительный комитет принял решение готовить новое покушение – подкоп! Подкоп под мостовой, по которой ездит царь. – Значит, снова мина? – с некоторым недоверием спросил Кибальчич. – Да! Как видишь, комитет возвращается к твоей идее. – Я нахожу это разумным и готов сделать все, что от меня требуется. – Спасибо, друг! Исполнительный комитет и не ждал от тебя другого ответа. Спасибо! – Это я должен благодарить за доверие. – Полно, Николай. – Желябов обнял друга. – Есть еще одна мысль, которую необходимо обсудить с тобой. Кстати, в осуществлении ее ты как раз и мог бы проявить свой изобретательский талант. – Что же это за мысль? – Видишь ли, Николай. На этот раз тиран должен быть казнен во что бы то ни стало. Мы не можем допустить осечки. В случае неудачи взрыва в ход будут пущены револьверы. А если и это не поможет, царя нужно прикончить кинжалом. Кибальчич побледнел: – Понимаю, но я едва ли гожусь… Впрочем, если комитет сочтет необходимым – я готов! – Нет, ты не понял, Николай. Мне поручено обсудить с тобой вопрос о новом, более надежном оружии. Нельзя ли создать метательный снаряд, нечто вроде бомбы, которая бы взрывалась при падении на землю. – Понимаю, чтоб ее можно было бросать не военному человеку? – Вот! Вот! Но чтобы она обладала большой разрушительной силой и могла поражать наверняка. Это возможно? – Надо подумать. Пока в мире ничего подобного не существует. – Подумай, друг. Такую бомбу необходимо создать. Если ты ее изобретешь, – это будет огромный вклад в революционную борьбу. Мы бы легче осуществили свою цель и обошлись бы без напрасных жертв. – Да, да, безусловно. Я буду думать над этим, Андрей. Вот тебе моя рука! Желябов встал, взял руки Кибальчича в свои: – Спасибо, друг! Желаю удачи! – А как же с приготовлением динамита? – Надо переждать… Сейчас ты уже можешь выходить из дому, но тебе категорически запрещается видеться с кем-либо из агентов комитета или появляться на тайной квартире. Ты сейчас бесценный человек для партии, и я, как член Исполнительного комитета, отвечаю за твою безопасность. – Как же быть? Когда же мне будет разрешено? – Когда будет можно, я дам знать. Ну, прощай! Желябов оделся и, еще раз пожав руку Кибальчичу, ушел в ночь… |
||
|