"Поль Феваль. Роковое наследство ("Черные Мантии" #6) " - читать интересную книгу автора

- Разве я не способна ценить вашу доброту? - воскликнула Ирен.
- И это не слишком огорчит тебя? - внимательно взглянул на дочь
Карпантье.
Ирен обвила его шею руками. Девочка плакала и сменилась одновременно.
- Отец, дорогой, навещай меня почаще! - вскричала она.
Винсент в порыве благодарности поцеловал ей руки и ушел.
Через несколько минут Ирен заметила мать Марию неподалеку от скамейки,
возле которой они расстались.
Девушка казалась задумчивой и озабоченной.
В ответ на вопросительный взгляд итальянки она проговорила:
- Возможно, я поступила дурно. Я бы перестала себя уважать, если бы
считала, что ломаю комедию... Я плакала и этим причинила отцу боль, но могла
ли я признаться ему, что слезы эти были наполовину слезами радости?
- Почему же вы плакали, дитя мое? - вскинула брови монахиня.
- Потому что отец попросил меня провести каникулы здесь, - объяснила
Ирен.
Черные глаза итальянки сверкнули огнем.
- Ах вот как? - вырвалось у нее. - Он, стало быть, хочет остаться один?
И тут же монахиня спохватилась.
- Так вы не покинете нас, Ирен? - спросила она. И ласково прижала
девочку к себе. Ирен спрятала лицо у итальянки на груди и пролепетала
срывающимся голосом:
- Нет, не покину. И я так люблю вас, что рада остаться в монастыре.

XI
НАТУРЩИКИ

Ренье стал к тому времени высоким красивым двадцатилетним юношей с
веселым и открытым лицом, обрамленным черными кудрями. Мастерская молодого
художника размещалась на Западной улице, напротив боковой ограды
Люксембургского сада.
Мастерская эта не походила на изысканные апартаменты, как бывает порой
у иных маститых живописцев, однако здесь был простор, воздух, великолепное
освещение и куда меньше пыли, чем обнаруживаешь обычно у начинающих гениев.
Я знаю славных юнцов, которым, возможно, суждено в будущем потрясти мир
своими шедеврами; так вот, эти люди сочли бы себя опозоренными, если бы
из-под растрепанных бород у них не торчали какие-нибудь пунцовые лохмотья, а
в мастерских не царил бы отвратительнейший беспорядок - тоже плод их
артистической фантазий. В каждом художнике живет ребенок.
Гипсовая безделушка, цена которой - десять сантимов, хорошенько
облупившись от времени, может сделаться бесценной.
На грош дерьма в порошке - и вот вам невиданные краски!
Не следует думать, что Ренье одевался, как нотариус; ему была в полной
мере свойственна раскованность людей его профессии, но сверх того - еще и
обычная человеческая аккуратность, та самая, которая не чурается воды и не
считает мыло признаком буржуазности.
На мастерскую Ренье приятно было посмотреть. Каждый предмет находился
здесь на своем месте. Будущее озаряло ее многообещающей улыбкой.
Я рискнул употребить такую метафору, чтобы избежать пространных
описаний - тем более, что пока в мастерской было всего несколько эскизов,