"Твое нежное слово" - читать интересную книгу автора (Монк Карин)

Глава 2

– Ты ее крепко держишь, Стэнли? – Пухлый коротышка сердито смотрел на державшего Камелию гиганта. – Я не хочу, чтобы она мне глаза выбила.

– Она сама не знает, что делает, Берт, – оправдывался Стэнли, все еще затыкая Камелии рот и пытаясь схватить ее молотящие воздух руки. – Думаю, она испугалась.

– Конечно, испугалась, олух неуклюжий, – рявкнул Берт. – Этого-то нам и надо, – быстро добавил он, грозно нахмурив кустистые брови, и неторопливо подошел к Камелии. – Благородная леди не привыкла иметь дело с головорезами вроде нас. Так, моя курочка?

Камелия изо всех сил ударила его в голень.

– Черт! – взвизгнул Берт, прыгая на одной ноге. – Ты видел? Ударила меня прямо по косточке. Мне повезло, если она кожу не содрала! – Он согнулся пополам, потирая ногу. – Ты не можешь держать ее покрепче, Стэнли, или мне это делать вместо тебя?

– Прости, Берт, – извинился Стэнли, отважно пытаясь сдержать Камелию, когда ее огромная шляпа упала на землю. – Я не могу затыкать ей рот и одновременно держать за руки и ноги. Может, открыть ей рот?

– Не вздумай, дурья башка! Ты хочешь, чтобы на ее крик пол-Лондона сбежалось?

– Может, она не станет кричать, если мы ее об этом попросим?

– Превосходная идея, – ухмыльнулся Берт. – Правда, Стэнли, давай отпустим ее и попросим ее светлость не пищать.

Стэнли немного отодвинул руку ото рта Камелии.

– Прекрати, олух ты этакий! – заорал Берт, замахав руками, как переполошившаяся курица крыльями. – Я не это имел в виду!

– Тогда зачем ты это сказал? – смутился Стэнли.

– Я пошутил. Знаешь, когда шутишь, говоришь одно, а имеешь в виду другое.

Стэнли озадаченно покачал головой:

– Ты сказал одно, а думал другое? И как я должен отличать, когда ты шутишь, а когда нет?

– О Господи! Я буду говорить тебе, Стэнли, хорошо?

– Ты будешь говорить мне до того, как пошутишь, или после? – не унимался взволнованный Стэнли. – Я хочу точно знать, когда ты шутишь.

– Боже милостивый! Я тебе после шутки сразу скажу. Тебя это устроит?

– Лучше ты говори мне до того, – рассудительно сказал Стэнли, – Тогда я буду уверен, что не сделаю того, что ты не имел в виду.

– Ладно, я буду тебя заранее предупреждать, не думай об этом, хорошо?

Стэнли, совершенно сбитый с толку, покачал головой:

– Если я не должен об этом думать, то зачем это говорить?

– Святая Мария! Ну хорошо, хорошо! – Маленькие глазки Берта едва не вылезали из орбит от возмущения, – Я вообще не буду ничего говорить. А теперь, если не возражаешь, займемся делом.

– Хорошо, Берт, – дружелюбно сказал Стэнли. – Что мне дальше делать?

– Держи ее так, чтобы она снова не ударила меня по ногам, – инструктировал Берт, свирепо глядя на Камелию.

– Я не могу держать ее ноги, у меня руки заняты, – объяснил Стэнли.

– Тогда прижми ее ноги своей ногой.

– Это неприлично, Берт, – спокойно сказал Стэнли. – Отойди немного, чтобы она не дотянулась до твоих ног.

– Мне нужна сумочка, которую она держит в руке.

– Я её заберу.

Камелия отчаянно сопротивлялась, но противник был значительно крупнее. Зажав ей рот мозолистой ладонью, Стэнли сорвал с ее руки сумочку и бросил Берту.

– Так-так-так, что у нас тут? – кудахтал Берт, открывая сумочку. Он вытащил смятый чертеж и разглядывал его. – Ага! – Когда он поднял глаза от смятого листа бумаги, его глаза радостно блеснули. – Не имеет ли это отношения к вашим драгоценным раскопкам в Африке, ваша светлость? Это дал вам ненормальный изобретатель?

Камелия невозмутимо смотрела на Берта, словно ее ни капли не волновало, взял он чертеж или нет.

– Так я и думал, – сказал Берт, сунув листок в карман. – А что у нас тут еще? – бормотал он, вглядываясь в сумочку. – Мелочи не найдется?

– Он ничего не говорил насчет того, чтобы забрать у нее сумочку, – возразил Стэнли.

– О том, чтобы не забирать, он тоже ничего не говорил, – прагматично заметил Берт, выудил из сумочки маленький кожаный кошелек и быстро пересчитал монеты. – Мы отлично поработали и имеем право получить свою долю, это просто бизнес. – Он сунул кошелек себе в карман.

– Значит, мы закончили? – Стэнли немного ослабил хватку, поскольку Камелия перестала сопротивляться.

– Не совсем. У меня есть для вас сообщение, ваша светлость. – Растягивая слова, Берт неторопливо двинулся к Камелии. – Не суйтесь в Африку, – прошипел он, вытащив из-под сюртука пистолет, – если не хотите видеть, как умрут ваши драгоценные работники. Эта земля проклята, это так же верно, как то, что я здесь стою. Для благородной леди лучше держаться от нее подальше, или вы тоже умрете, поняли?

– Простите, – послышался с конца переулка невнятный голос. – Джентльмены, не подскажете дорогу к «Слепому поросенку»?

– Нет, – рявкнул Берт, свирепо глядя на пошатывающегося мужчину. – Убирайся прочь, пьяница проклятый!

– Это таверна, – подсказал мужчина, словно дополнительная информация могла помочь указать направление. – С самыми лучшими шлюхами в этой части Лондона. Там есть одна, ее зовут Прекрасная Милли, и я не стыжусь сказать, что отдал ей сердце, душу и… большую часть денег. – Он громко икнул.

Берт направил на него пистолет:

– Катись отсюда, болван, или я в тебе дыру проделаю.

– Простите меня. – Мужчина, пошатываясь, двинулся к ним. – Меня, кажется, тошнит. – Он согнулся и уперся руками в колени.

– О Господи! – пробормотал Берт, вздрогнув при ужасных звуках. – Хоть отвернитесь. – Он опустил пистолет.

– Ему плохо, Берт, – сочувственно сказал Стэнли. – Наверное, он съел какую-нибудь гадость.

Воспользовавшись моментом, Камелия издала, как надеялась, убедительный обморочный стон и обмякла в руках Стэнли.

– Что это с ней? – встревожился Берт. – Что ты с ней сделал, Стэнли?

– Ничего я не делал, – оправдывался Стэнли, пытаясь удержать Камелию от падения на землю. – Должно быть, она упала в обморок от страха. Я же говорил тебе, что она испугалась, Берт! Это все твои угрозы, с дамами так не разговаривают!

Пока бандиты спорили, кто повинен в ее обмороке, Камелия, перегнувшись пополам, как тряпичная кукла повисла на руке Стэнли и вытащила спрятанный в ботинке нож. Сильный удар в бедро заставил гиганта с криком выпустить ее. Выдернув нож, она направила его на Берта, заставив бросить пистолет, и побежала прочь.

Раз… два… три…

Раздался оглушительный хлопок, потом другой, третий. Огненные шары взрывались вокруг.

– Помогите! – заверещал Берт и помчался так быстро, как позволяли его короткие ноги. – Он стреляет в нас. Живей, Стэнли, беги, если тебе жизнь дорога!

– Поторапливайтесь, миледи. – Стэнли поднял упавшую Камелию и заслонил своим телом. – Этот пьяница совсем голову потерял!

– Отпустите меня! – Она хотела ударить гиганта ножом, но его стремление спасти ее удержало Камелию.

– Отпусти ее, – скомандовал Саймон, – или тебя на такие клочки разорвет, что крысам на неделю хватит. – Он швырнул в сторону убегающих еще несколько хлопушек, и они с оглушительным грохотом взорвались, вспыхнув красным, зеленым и оранжевым цветом.

– Господи, да тут целая армия! – завизжал Стэнли, крепче прижимая Камелию к себе, и неуклюже двинулся дальше, забыв о том, что пленница сжимает нож.

– Бросай ее, Стэнли! – сопя и задыхаясь, крикнул Берт.

– Меня пытаются спасти, Стэнли, – объяснила Камелия, барахтаясь у его широкой груди. – Отпустите меня.

– Вы уверены, что все будет в порядке, ваша светлость? – тревожно нахмурился Стэнли. – Вы больше не чувствуете слабости?

– Все будет в порядке, – заверила Камелия.

– Тогда ладно. – Гигант небрежно поставил ее на землю и придерживал, пока не убедился, что она способна стоять па ногах.

В переулке раздалась новая серия взрывов.

– Скорей, Стэнли, беги! – верещал Берт.

Стэнли послушно припустил вслед за своим подельником.

– За ними, ребята! – театрально рявкнул Саймон, подбегая к Камелии. – Не дайте им уйти! – Он продолжал кидать зажженные петарды вслед Стэнли и Берту, пока негодяи не исчезли из виду. Наконец он повернулся к Камелии.

– Мистер Кент? – задохнулась она от изумления. – Что вы тут делаете?

Саймон, едва сдерживая ярость, смотрел на ее испачканное лицо, спутанные волосы, прореху на плече платья. Когда он вбежал в переулок и увидел, что гигант схватил Камелию и угрожает ей, его охватил такой гнев, которого он в жизни не испытывал. По счастью, привычка мыслить логически удержала Саймона от идиотского поступка. Он был один, безоружен и не льстил себя надеждой, что сможет голыми руками справиться с таким великаном, как Стэнли, особенно когда Берт рядом размахивает пистолетом.

Потом Саймон вспомнил, что в кармане сюртука, который он надел, выбегая из дома, лежат петарды.

– Я заметил, что на карете, в которую вы забрались, герб лорда Хибберта, моего соседа. Меня это удивило. Но когда я через некоторое время выглянул в окно, то обнаружил карету на том же месте, она терпеливо ждала леди Хибберт, которая собралась к подруге… Лорд Хибберт рассказал мне, что вы по ошибке сели в его карету, а потом побежали по улице в эту сторону. Меня разобрало любопытство, я решил поискать вас, только для того, чтобы убедиться, что вы сумели найти свою карету. – Он иронически поднял бровь.

– Благодарю вас за заботу, но уверяю вас, что я и сама справилась бы с этими двумя воришками. – Приподняв юбки, Камелия сунула кинжал в ботинок.

– Вы обычно разгуливаете с ножом за голенищем?

– Лондон довольно опасное место, – заметила Камелия. – По этой причине мой отец очень не любил его – тут повсюду воры.

– Эти люди не похожи на воров.

– Конечно, они воры, – настаивала Камелия. – Им нужна была лишь моя сумочка, и, видит Бог, они ее заполучили.

– Это в нее вы положили украденный у меня чертеж? – с невозмутимым видом спросил Саймон.

– Я лишь позаимствовала его на время. Я думала, вы не станете возражать, поскольку им не пользуетесь. Я намеревалась вернуть его вам.

– После того, как дадите кому-нибудь скопировать и используете как основу для вашего парового насоса? Уверен, что закон сочтет изъятие чертежа из моего дома без моего согласия кражей, леди Камелия, хотя вы можете изложить это иначе.

– Но вы же сказали, что не заинтересованы в охране своих идей и изобретений. Вы сказали мне, что наука и технология не продвинулись бы вперед, если бы ученые охраняли спои открытия, – возразила Камелия. – И поскольку вы не можете уделить время созданию парового насоса, я не видела никакого вреда в том, чтобы позаимствовать у вас чертеж. Но теперь его нет, вот что ужасно!

– Если это улучшит ваше настроение, мне чертеж совсем не нужен, схема этого парового двигателя отпечаталась у меня в мозгу.

– Но теперь они знают, что я приехала в Лондон договариваться насчет насоса.

– Кто?

– Эти два хулигана, – поспешно ответила Камелия. Она не хотела, чтобы Саймон зная, что за ней следили. – Я беспокоюсь, что теперь они продадут ваше изобретение другому ученому, который построит насос, получит славу и деньги за ваш тяжелый труд.

– Я тронут вашей заботой, – сухо ответил Саймон. – Чего я не понимаю, так это почему ваши милые друзья Стэнли и Берт так заинтересовались вашим маршрутом и почему вы забрались в чужую карету, а потом кинулись в темные пустынные переулки с украденным чертежом и шестидюймовым кинжалом за голенищем. Вас действительно где-то ждет карета, леди Камелия, или это ваша очередная милая выдумка?

– Мой кучер ждет меня на Грейт-Рассел-стрит, перед музеем, – сказала Камелия. – Я думала, что так лучше.

– Дайте подумать. Вы велели ему оставаться там, а сами пошли в музей, делая вид, что проведете там несколько часов. Весьма правдоподобно, что дочь уважаемого археолога, приехав в Лондон, может провести там целый день. Потом вы выскользнули из музея через боковую дверь и пошли ко мне домой, решив, что никто не подумает, будто вы могли куда-то отправиться без кареты.

– Вполне логичный план.

– Полагаю, он был таковым, пока ваши друзья Стэнли и Берт не налетели на вас. Их явно не так легко одурачить, как вы думали. Вопрос в том, почему они так стараются удержать вас подальше от Африки? В ваших раскопках есть для них что-то чрезвычайно привлекательное?

– Я же вам говорила, что я на грани потрясающего открытия. Многие археологи хотели бы захватить мой участок и присвоить себе славу.

– Эти двое не произвели на меня впечатления археологов.

– Конечно, эти головорезы работают на того, кто велел им следить за мной и попытаться запугать.

– Я и не подозревал, что археология такое суровое занятие. Вы имеете представление, кто может быть этим соперником-археологом?

– Нет. Все в Британском археологическом обществе, кажется, смеются над идеей, что в Южной Африке можно найти что-то существенное, но я уверена, что кое-кто понимает важность моего будущего открытия. Они думают, что если смогут напугать меня, то я продам свой участок за бесценок первому же покупателю. Они ошибаются. Я никогда не покину Африку. И не оставлю свой участок, пока не добуду из этой земли все, что она хранит.

– Я восхищен вашей решимостью.

В ее глазах блеснул лучик надежды.

– Вы мне поможете?

– Нет. Я так же предан своим изобретениям, как вы поискам африканских реликвий, леди Камелия. Тем не менее, я провожу вас до кареты. – Саймон прошелся по переулку и ми шел ее шляпу.

– Я не нуждаюсь в охране, – энергично заверила она, раздраженная тем, что он отказывается помочь. – Уверяю нас, я вполне способна самостоятельно добраться до своей кареты.

– Доставьте мне удовольствие, – настаивал Саймон, подавая ей шляпу. – Вы по крайней мере можете таким образом расплатиться со мной за кражу чертежа.

– Вы только что сказали, что он вам не нужен. – Камелия нахлобучила на голову испачканную шляпу. – Вы сказали, что он отпечатался в вашей памяти.

– Тогда сделайте одолжение в знак благодарности за то, что я пришел вам на помощь в трудную минуту, – предложил Саймон. – Должен сказать, я блестяще сыграл влюбленного пьяницу.

– Я высоко ценю вашу заботу, мистер Кент, но действительно не нуждаюсь в вашей помощи. Я прекрасно владею ситуацией.

– Если вы считаете, что подвергнуться нападению двухметрового гиганта, в то время когда его напарник грозил вам смертью и размахивал перед вашим носом пистолетом, – это владеть ситуацией, то должен сказать, вы прекрасно ею владеете.

– Когда вы, пошатываясь, появились на улице, я как раз ударила великана кинжалом в бедро.

– Правда? Вы раньше делали что-то подобное?

– Я много раз охотилась и помогала разделывать туши Я совершенно уверена, что без труда смогла бы перерезать негодяю мышцы.

– Спасибо за предупреждение. – Саймон подал ей руку.

– Простите, мистер Кент, но вас не тревожит, что вас увидят в таком виде? Вы, кажется, забыли шляпу и галстук, а ваша рубашка расстегнута.

– Я покинул дом в спешке. – Саймона позабавило внезапно проснувшееся в ней чувство приличия. – Боюсь, я частенько выхожу из дома в неподобающем виде, это одно из следствий постоянной занятости. Отсутствие моей шляпы вас беспокоит?

Он медленно запахнул мятую рубашку на мускулистой груди.

– Вовсе нет, – ответила Камелия, встретившись с ним взглядом. – Я давно привыкла видеть мужчин без шляп.

– Отлично. Значит, вы не станете возражать против того, чтобы я проводил вас к карете? – Его рубашка теперь была благопристойно застегнута до самой шеи, и он снова подал ей руку.

Камелия вздохнула:

– Если это доставит вам удовольствие, мистер Кент.

Она легко положила руку на рукав его сюртука. Рука Саймона была на удивление твердой и горячей, от жара, проникавшего сквозь перчатку, ладонь немного покалывало.

Они в дружеском молчании пошли по темному переулку к улице. Мужчины и женщины в элегантных вечерних нарядах ехали в каретах в театры, на приемы, званые ужины или просто гуляли. Камелия понимала, что они с Саймоном составляют странную пару: она в безнадежно испорченном платье, обвисшей шляпе, со спутанными волосами, и Саймон в мокрых брюках и помятом сюртуке. Люди неодобрительно поглядывали на них, явно думая, что им не место среди благородной публики, или, хуже того, принимали за карманных воров. Камелия взглянула на Саймона, задаваясь вопросом, беспокоит ли его, что они привлекают всеобщее внимание.

К ее удивлению, на его лице было почти веселое выражение. Либо Саймон не замечал хмурых взглядов, либо они его совершенно не волновали.

– Я совсем забыл, как хороши вечерние прогулки, – сказал он. – Мне действительно нужно чаще выходить из лаборатории.

– Как вы устроили эти взрывы? – полюбопытствовала Камелия.

– Я использовал забытые в кармане сюртука петарды, которые сделал, чтобы позабавить младших братьев и сестер.

– Эти огромные огненные шары всего лишь петарды? Они походили на ружейные выстрелы.

– Я люблю устраивать необычные и шумные фейерверки, – сказал Саймон. – Чтобы усилить цвет и яркость взрыва, я добавил соли металлов и селитру. Моя мать всегда жалуется, что я однажды что-нибудь взорву, но братья и сестры в восторге.

– И сколько у вас братьев и сестер?

– Всего нас девять, но только трое еще достаточно юны, чтобы приходить в восторг от старшего брата, который умеет устраивать взрывы. Остальные помнят пожары, которые я едва не учинил в детстве, когда выяснял, сколько ружейного пороха понадобится, чтобы поднять крышку жаровни, или сколько света даст масляная лампа с пятью фитилями вместо одного.

– Вы устраивали пожары?

– Случалось, – пожав плечами, признался Саймон. Они свернули на улицу, где перед входом в Британский музей ждали несколько карет. Около одной из них, смеясь и на что-то указывая, толпились дети и взрослые. – К счастью, мне ни разу не удалось сжечь дом дотла, хотя наш дворецкий Оливер всегда был уверен, что я это сделаю.

– Вот моя карета. – Камелия указала на скромный черный экипаж, у которого собрались дети.

– Что они разглядывают?

– Моего кучера. Стоит ему где-нибудь появиться, он сразу привлекает к себе внимание.

Подойдя вместе с Камелией к карете, Саймон увидел, что так привлекло детей.

На козлах сидел худой африканец лет пятидесяти или чуть постарше. Палящее африканское солнце избороздило его темное лицо глубокими морщинами. Лоб и челюсти были квадратными, впалые щеки свидетельствовали, что в его жизни случались времена, когда пища была более чем скромной. Он сидел, выпрямив спину, вскинув голову, и смотрел прямо перед собой. Его гордые манеры граничили с надменностью, выдавая благородство и силу духа, которые Саймон нашел чрезвычайно привлекательными. В фантастическом наряде африканца сплетались пурпурный, сапфировый и изумрудный цвета. На голове у него была широкополая кожаная шляпа, которая, казалось, не гармонировала с экзотическим нарядом, но была гораздо практичнее лоснящихся фетровых шляп, которые диктовала джентльменам лондонская мода. Темного цвета кожи, необычайного наряда и странной шляпы было достаточно, чтобы разжечь любопытство прохожих, но не это заставляло детей захлебываться от смеха.

На голове африканца прыгала обезьянка, бросая в детей вишней.

– Зареб, я просила тебя не выпускать Оскара из кареты, – упрекнула Камелия.

– Он хотел посмотреть на детей, – объяснил Зареб.

– Скорее он хотел их покормить, – пробормотала Камелия. Она протянула руки к обезьянке, и та, восторженно взвизгнув, перепрыгнула с головы Зареба на плечо Камелии. – Оскар, если ты хочешь ездить со мной, то должен научиться сидеть в карете.

Оскар протестующе застрекотал и одной лапой обнял Камелию за шею.

Темные глаза Зареба быстро прошлись по Камелии, отмечая ее взъерошенный вид. Потом необычный кучер перешел взгляд на Саймона. Он долго смотрел на него, словно пытаясь докопаться, что скрывается за плачевным видом спутника Камелии. Наконец он снова переключил внимание на Камелию:

– Теперь мы можем возвращаться?

– Мы можем возвращаться домой, – ответила Камелия, зная, что Зареб имел в виду совсем другое. – Она повернулась к Саймону: – Спасибо, что проводили меня к карете, мистер Кент, и за то, что пришли на помощь. Извините, что причинила вам столько хлопот, и простите за потерю чертежа.

– В извинениях нет необходимости. – Теперь, когда пришло время еще раз попрощаться, Саймон снова почувствовал странное нежелание расставаться с Камелией. – Вы уверены, что все будет в порядке?

– Конечно, – сказала она, пытаясь удержать Оскара, который норовил вытащить из ее волос последние шпильки. – Все будет замечательно. Если вы передумаете, мистер Кент, я остановилась на Беркли-сквер, номер двадцать семь. Я пробуду там несколько недель, а потом мы вернемся в Южную Африку.

Саймон заколебался. Он толком не знал, как приличнее уйти. Джентльмен поцеловал бы ей руку, но поскольку Камелия двумя руками сдерживала обезьянку, чтобы та не играла ее волосами, это было невыполнимо.

– Что ж, тогда до встречи, леди Камелия, – неловко сказал Саймон, словно считал, что однажды может просто налететь на нее на улице. Он открыл дверцу кареты и подал Камелии руку, чтобы помочь ей войти внутрь.

Оскар стремглав пробежал по руке Саймона и уселся ему на голову.

– Оскар! Слезай сейчас же! – сказала Камелия.

Оскар пронзительно вскрикнул и покачал головой, сильнее вцепившись в волосы Саймона.

– Слезай, Оскар, – начала сердиться Камелия, – или не получишь после обеда имбирного печенья.

Обезьянка нахально ухмыльнулась, заставив собравшуюся толпу расхохотаться.

– Слезай, Оскар, – сказал Зареб. – Потерпите, – добавил он, повернувшись к Саймону.

Оскар, словно раздумывая, заколебался. Потом, потрепав Саймона по голове, прыгнул на покрытое бархатом сиденье кареты.

– Простите. Обычно он этого не делает, он довольно хорошо себя ведет, – извинилась Камелия. Это даже отдаленно не походило на правду, но она не видела причин, чтобы Саймон думал иначе.

– Все в порядке. Вы всегда берете его с собой?

– Не всегда, но боюсь, он считает пребывание здесь заточением. Дома он привык к большей свободе, но я не могу позволить ему разгуливать по Лондону. Предполагалось, что он останется в карете, но ему это не понравилось. Он не привык сидеть взаперти.

– Я могу это понять. – Саймон помог ей подняться в карету и закрыл дверцу.

Камелия с надеждой посмотрела на него:

– Вы сможете изменить свое решение относительно моего предложения?

Саймон замялся под умоляющим взглядом ее необычных зеленых глаз. В какой-то миг у него возникло искушение сказать «да». Увы, он прекрасно сознавал свои обязательства. Он поклялся своему брату Джеку, который владел стремительно развивающейся судоходной компанией, что посвятит все свое время созданию мощного двигателя. Джек хотел, чтобы его «Северная звезда» славилась самыми быстрыми кораблями в мире, и Саймон был решительно настроен осуществить план брата. Кроме того, он работал над множеством других изобретений, включая стиральную машину, которую через полгода надо представить в Обществе прогресса промышленности и технологии. И хотя Саймон не любил эту сторону своей профессии, были еще и финансовые дела, которыми он не мог пренебрегать. Несколько его изобретений выпускались в ограниченном количестве, но это не давало достаточного дохода для продолжения работы.

Он попросту не мог себе позволить бросить все и уехать в Африку с леди Камелией, даже если бы захотел.

– Я наведу справки и, может быть, найду кого-то, кто сможет вам помочь, – предложил Саймон. – Я уверен, что в Лондоне найдется производитель насосов, который даст его вам в аренду и отправит морем в Южную Африку.

Камелия кивнула, стараясь скрыть разочарование. Она уже осторожно обращалась ко всем производителям в Лондоне. И все ей отказали, сославшись на отсутствие свободного оборудования или проблемы с ее финансами. Камелия знала, что настоящие причины отказа другие.

Монополия, контролирующая рынок насосов в Южной Африке, посоветовала производителям не предоставлять Камелии насос, если они не хотят потерять свои контракты.

– Спасибо. Вы очень любезны.

Зареб дернул вожжи, и карета покатилась вперед. Оскар, подпрыгнув, заверещал на Саймона, и толпа зевак снова расхохоталась.

Саймон смотрел вслед карете, пока она, свернув за угол, не исчезла в сгущающихся сумерках. Наконец он повернулся и пошел к дому, чувствуя странное одиночество.

Он почувствовал дым раньше, чем увидел его.

Свернув на свою улицу, Саймон увидел перед своим домом замершую в ужасе толпу, смотревшую на вырывающееся из окон рыжее пламя.

Боже милостивый! Страх ударил в грудь. Саймон смутно слышал в отдалении звуки колокольчиков, свидетельствующие, что к дому спешит бригада пожарных. Около двадцати человек выстроились в цепочку и быстро передавали друг другу ведра с водой. Коренастый мужчина в конце цепочки доблестно выплескивал воду на дом. Но вода бесполезно поливала каменные стены, не достигая бушующего внутри пламени.

– Пропустите меня! – крикнул Саймон, прокладывая дорогу сквозь толпу зевак, задыхавшихся на затянутой дымом улице. – Это мой дом! Дайте пройти!

– Это он! – крикнул кто-то. – Изобретатель Кент! Его не было дома!

Толпа, ахнув, расступилась, образовав узкий коридор и давая ему дорогу.

– Я всегда знал, что он дом дотла спалит, – пробормотал кто-то в толпе. – Вот к чему ведут дурацкие изобретения.

– Нам крупно повезло, что горит только его дом, – добавил другой.

– Если ветер усилится, пожар охватит всю улицу, – бросил третий. – Только посмотрите, какое высокое пламя.

– Давно надо было вас выгнать, – истерически крикнула какая-то женщина. – Против таких, как вы, должен быть закон.

Саймон, не обращая на них внимания, рассматривал горящий дом. Он давно знал, что жителей окрестных домов не радует соседство с изобретателем. Причем с изобретателем довольно сомнительного происхождения. Жар становился сильнее, воздух потемнел от дыма и золы. Черный зловещий плюмаж вырывался из входной двери, но в прихожей и на лестнице было темно, значит, пламя еще не добралось туда. Скинув сюртук, Саймон закрыл им лицо и бросился к боковой двери для слуг, ведущей в кухню.

– Не пытайтесь войти! – крикнул один из мужчин, передающих ведра с водой. – Ваш хлам этого не стоит.

Саймон едва слышал его. Щурясь от жара и дыма, он смотрел в окна лаборатории на разбросанные по полу остатки своих трудов. Повсюду горели книги и бумаги. Столы с бессчетными макетами и чертежами будущих творений повалены. Его драгоценная стиральная машина, которая, как ожидал Саймон, через пару месяцев совершит революцию в стирке, лежала на боку. Огромный чан, сорванный с подставки, откатился в сторону, пламя лизало металлические конструкции паровой машины.

– Простите, сэр, но вам лучше отойти, – произнес чей-то голос. – Небезопасно стоять так близко, окна могут в любую минуту вылететь. Вы ничего не можете сделать.

Обернувшись, Саймон увидел серьезного молодого пожарного. Прибыли три бригады, около тридцати пожарных с шумом развернули шланги и начали поливать дом. Хотя они действовали быстро, Саймон знал, что удастся спасти разве только стены. Все, что пожарные могут сделать, – это не дать пламени перекинуться на другие дома.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы огонь перевернул столы и тяжелое оборудование, которое весит больше пятисот фунтов?

Пожарный смущенно посмотрел на него:

– Нет, сэр… нет, если не было какого-нибудь взрыва.

Саймон бросил последний взгляд на руины своей лаборатории, стараясь сдержать охватившую его бессильную ярость.

– Вот и я не слышал.