"Лион Фейхтвангер. Симона " - читать интересную книгу автора

Сегодня Симона старалась не думать о том, что видела на шоссе; и она была
даже рада, что трудный подъем требует полного ее внимания. Местами ей
приходилось карабкаться чуть не на четвереньках, а это было не так просто с
большой корзиной в руках. В следующий раз, когда она пойдет в город, она
наденет брюки. Кое-кто, правда, находит, что в военное время девушке
неприлично ходить в брюках, и мадам это тоже не нравится.
Симона взобралась наверх и через ворота Сен-Лазар вошла в город.
Пересекла церковную площадь, всегда такую сонную и мирную, где, бывало,
тихие старички и старушки посиживали на скамьях под вязами, да изредка
заходили туристы поглядеть на знаменитую статую над церковным порталом.
Сегодня площадь была полна народу, множество беженцев поднялось сюда.
Но им было не до святого над порталом, они искали, где бы раздобыть бензин,
продукты и другие предметы первой необходимости. Они обменивались опытом,
приобретенным уже здесь, в Сен-Мартене, и в дороге. Горьким был этот опыт.
Почти всем не хватало всего, да и в Сен-Мартене ничего нельзя было достать.
Чуть ли не каждый испытал в пути смертельную опасность. Они стояли и сидели
на площади, а вокруг толпились местные жители и слушали их рассказы;
остановилась и Симона.
Немецкие летчики с бреющего полета обстреливали забитые беженцами
дороги, и беззащитным людям некуда было податься; на перекрестках дорог, на
мостах, перед закрытыми шлагбаумами не было никаких укрытий.
- Мы жалеем, что бежали, - с гневным отчаянием говорили люди. - Сидеть
дома и в полной беспомощности ждать бомбежки и немцев - ужасно, но в пути
такое ожидание во сто крат страшнее. Все в этом бегстве ужасно.
Симона слушала, она слышала это не в первый раз. Она пошла дальше.
Миновала здание суда, красивый старинный дворец. Заглянула через ворота в
крытую галерею. Там, на разостланной на полу соломе, в жестокой тесноте,
вповалку лежали горемычные беженцы. Симона отвернулась и с легким чувством
вины, стараясь держаться поближе к домам, пошла своей дорогой, на улицу де
Совиньи.
Узкая, извилистая улица де Совиньи, с красивыми старинными домами, была
главной торговой улицей Старого города. Беженцы переходили из магазина в
магазин, но повсюду натыкались на надписи: "Хлеба нет", "Мяса нет", "Бензина
нет", "Табаку нет". Большинство магазинов было закрыто, а там, где жалюзи не
были спущены, в витрине скучал какой-нибудь одинокий манекен или другой
такой же никому не нужный предмет, вроде расписного фарфорового бочонка,
по-видимому предназначенного для хранения соли, или извозчичьего фонаря, для
которого не было свечи. В витрине мосье Армана, парикмахера, стоял, словно в
насмешку, один-единственный огромный пустой флакон из-под духов.
Симона, однако, в тех случаях, когда магазины были закрыты, знала, как
ей проникнуть в них с заднего входа, она знала условный стук, на который
владельцы магазина откликались. Для кого-кого, а уж для старой мадам Планшар
и ее помощницы Симоны хозяева были дома, для Планшаров у них всегда
что-нибудь да находилось.
Так понемногу Симона собирала все то, что могло умножить богатые запасы
виллы Монрепо в предвидении надвигающихся тощих времен. Вот, скажем, магазин
"L'Agreable et l'Utile" <"Приятное с полезным" (франц.)>. Он был абсолютно
пуст, и даже "полезный" мосье Карпентье, по прозвищу мосье л'Ютиль, и тот
бежал, и на месте остался лишь "приятный" мосье Лафлеш, по прозвищу мосье
л'Агреабль. Но для Симоны у него нашелся шланг и садовая лейка. А в закрытой