"Лион Фейхтвангер. Симона " - читать интересную книгу автора

мосье Планшару. Остальные служащие в конторе улыбались и подмигивали Симоне;
уж конечно, они немало язвили по поводу сделок, которые маркиз, этот
"фашист", предлагал дяде там, наверху, в его кабинете.
Симона попросила ключ от колонки и отправилась выполнять свои
обязанности. Она вышла во двор. Обычно здесь кипела жизнь: машины туристов,
автобусы, огромные грузовики прибывали и отъезжали, здесь их ремонтировали,
загружали, разгружали. Сегодня широкий двор, залитый лучами жгучего солнца,
был пуст. На скамье, в тени, отбрасываемой стеной, праздно сидели пожилой
шофер Ришар, упаковщик Жорж и еще какие-то двое. Симона вздохнула с
облегчением, когда увидела, что шофера Мориса среди них нет.
Положение Симоны здесь, на станции, было не из легких. Дядя Проспер
умел ладить с людьми, в его обращении с ними сквозило благодушие и даже
сердечность, во всем, что не касалось дела, он проявлял широту натуры. Его
любили. Но там, где затрагивались интересы дела, дядя Проспер не признавал
шуток, и сейчас, под предлогом военного времени, строго взыскивал со своих
людей. Это вызывало нередко острое недовольство. Но рабочие находились в
большой зависимости от хозяина: он решал, кого из упаковщиков и шоферов
объявить незаменимыми и тем самым избавить от фронта. Поэтому никто и
пикнуть не смел. На Симоне же, на бедной родственнице, можно было без риска
выместить затаенную злобу. В ней не видели товарища, считали, что она держит
сторону хозяина, следит и шпионит за людьми, а с этим никто не хотел
мириться. В ее присутствии рабочие с особым удовольствием отводили душу,
ругали патрона.
В свою очередь, дядя Проспер охотно поручал ей дела, которые либо не
хотел доверять другим, либо не мог требовать от других. Работа у колонки
была как раз такого свойства.
Всякими правдами и неправдами фирма Планшар запаслась большим
количеством бензина, отнюдь не предусмотренным нормами военного времени.
Мосье Планшар никогда не упускал случая заработать, он не брезговал и
мелкими делишками и продавал свой контрабандный бензин тем, кто желал и мог
платить, не торгуясь. В последние дни бензин стоил дороже самых благородных
вин, а мосье Планшар все взвинчивал и взвинчивал цену. Между тем опыт
показал, что в тех случаях, когда бензин продавали взрослые служащие, дело
зачастую доходило до скандалов. Покупатели бранились, шумели, и по городу
пошли нехорошие толки. Мосье Планшар решил ограничить продажу бензина,
отпускать его только один час в день, и приставил к колонке
девочку-подростка, которая ничего не знала и лишь выполняла его приказ.
Храня замкнутое, упрямое выражение лица, Симона заняла свое место у
колонки. Она стояла там, в своем хорошеньком светло-зеленом полосатом
платье, а красный лак колонки ярко рдел под раскаленными лучами солнца.
Подошел покупатель, и когда Симона назвала цену, он отшатнулся,
переспросил, плотно сжал губы, помедлил, решился и, тяжело вздохнув,
уплатил. Подошел второй, возмутился и ушел. Третий скверно выругался и
заплатил.
Симоне была очень противна эта колонка. Но она выросла на вилле
Монрепо, и за десять лет жизни там прониклась сознанием, что дядя Проспер
образцовый, безупречный делец, и все, что бы он ни делал, правильно. Если он
поставил ее к колонке, значит, так и надо. Эта работа самое меньшее, чем она
может отблагодарить человека, которому стольким обязана.
Сегодня ей особенно тяжко стоять здесь. Виноваты в том картины, которые