"Лион Фейхтвангер. Москва 1937" - читать интересную книгу автора

определенно указать на опасность, перед которой оказался Троцкий после
своего падения и которой подвергается каждый побежденный, а именно:
опасность "рассматривать исторические перспективы под углом зрения личной
судьбы". Троцкий сознавал эту опасность. Он понимал, перед свершением какой
ошибки он стоит. Он видел эту ошибку, которой суждено было его заманить.
Видел, решил ее не делать - и сделал. Зная, что лучше, он выбрал худшее.
Пафос и истерия. Троцкий представляется мне типичным
только-революционером, очень полезный во времена патетической борьбы, он ни
к чему не пригоден там, где требуется спокойная, упорная, планомерная работа
вместо патетических вспышек. Мир и люди после окончания героической эпохи
революции стали представляться Троцкому в искаженном виде. Он стал
неправильно воспринимать вещи. В то время как Ленин давно приспособил свои
взгляды к действительности, упрямый Троцкий продолжал крепко держаться
принципов, оправдавших себя в героическо-патетическую эпоху, но не
применимых при выполнении задач, выдвинутых потребностями текущего дня.
Троцкий умеет - и это видно из его книги - в момент большого напряжения
увлечь за собой массы. Он, вероятно, был способен в патетическую минуту
зажечь массы порывом энтузиазма. Но он был неспособен ввести этот порыв в
русло, "канализировать" его, обратив на пользу строительства великого
государства. Это умеет Сталин.
Прирожденный писатель. Троцкий прирожденный писатель. Он с любовью
рассказывает о своей литературной деятельности, и я ему верю на слово, когда
он говорит, что "хорошо написанная книга, в которой встречаешь новые мысли,
и хорошее перо, при помощи которого можно поделиться собственными мыслями с
другими, были и являются для меня наиболее ценными и близкими благами
культуры". Трагедия Троцкого заключается в том, что его не удовлетворяла
перспектива стать большим писателем. Повышенная требовательность сделала из
него сварливого доктринера, стремившегося принести и принесшего несчастья, и
это заставило огромные массы забыть его заслуги.
Писатель, но не политик. Я хорошо знаю этот тип писателей и
революционеров, хотя и в несколько уменьшенном масштабе. Некоторые
руководители германской революции, как Курт Эйснер и Густав Ландауер, имели,
правда в миниатюре, немало общего с Троцким. Упорная приверженность к догме,
неумение приспособиться к изменившимся условиям, короче говоря, отсутствие
практически-политической психологии сделало этих теоретиков и доктринеров
только на очень короткое время пригодными к политическим действиям. Большую
часть своей жизни они были хорошими писателями, а не политиками. Они не
сумели найти пути к народу. Они слишком слабо разбирались в психологии
народа и массы. Они соприкасались с массами, но массы не шли к ним.
Расхождения в характере и во взглядах. Не подлежит сомнению, что
расхождения во взглядах по решающим вопросам являются причиной большого
конфликта между Троцким и Сталиным, и эти расхождения вытекают из глубоких
противоречий. Различие характеров этих людей являлось причиной тому, что они
приходили к противоположным выводам в важнейших вопросах русской революции -
в национальном вопросе, в вопросе о роли крестьянства и возможности
построения социализма в одной, отдельно взятой стране. Сталин утверждал, что
полное осуществление социализма возможно и без мировой революции и что при
соблюдении национальных интересов отдельных советских народов социализм
может быть построен в одной, отдельно взятой стране; он считал, что русский
крестьянин способен построить социализм. Троцкий это оспаривал. Он