"Лион Фейхтвангер. Успех (Три года из истории одной провинции)" - читать интересную книгу автора

которым необходимо считаться. Его истинно баварские, консервативные
убеждения находились вне всяких подозрений. Умело подобранный состав
присяжных являлся солидной страховкой. В смысле юридических знаний он
чувствовал себя достаточно сильным, чтобы, опираясь на гибкие параграфы,
юридически обосновать любой приговор, - почему же не позволить себе
роскошь провести такое громкое дело, как этот процесс Крюгера, утонченно
художественно, показать свое умение понять все человеческие слабости?
Обладая безошибочным инстинктом, он умел создавать нарастание
впечатлений, и потому провел допрос обвиняемого чисто формально,
приберегая эффекты к тому моменту, когда внимание начнет ослабевать.
Пришлось ждать довольно долго, пока наконец он не распорядился вызвать
главного свидетеля обвинения.
При появлении шофера Франца-Ксавера Ратценбергера все шеи вытянулись, к
глазам поднялись лорнеты, и зарисовщики больших журналов лихорадочно
заработали. Маленький, толстенький, круглоголовый человек с светлыми
усами, в непривычном и стеснявшем его черном сюртуке, польщенный общим
вниманием, выступал с важностью и деланной непринужденностью. Скрипучим
голосом, на местном диалекте он обстоятельно отвечал на вопросы,
касавшиеся его личности.
Безмолвно прислушивались присутствующие к нескладным, ничего, в
сущности, не говорящим словам, которыми этот низкорослый человечек с
крохотными глазками решительно подтверждал виновность Крюгера. Итак, три с
половиной года назад, в ночь с четверга 23 на пятницу 24 февраля, он в три
четверти второго вез обвиняемого Крюгера с какой-то дамой с
Виденмайерштрассе до дома номер девяносто четыре по Катариненштрассе.
Здесь доктор Крюгер вместе с дамой вышел из автомобиля и, расплатившись,
вошел вместе с дамой в дом. Крюгер во время разбирательства
дисциплинарного дела, возбужденного вскоре после этого против ныне
покойной Анны-Элизабет Гайдер, под присягой показывал другое, а именно
утверждал, что в ту ночь проводил свою даму до ее квартиры, а затем в том
же автомобиле поехал дальше. Таким образом, если придавать веру словам
шофера Ратценбергера, Крюгер был виновен в даче на суде под присягой
заведомо ложных показаний.
Председатель с подчеркнутым беспристрастием, не дожидаясь вмешательства
защитника доктора Гейера, поставил свидетелю на вид неправдоподобность его
показаний, Описываемые события имели место три с половиной года назад. Как
же мог Ратценбергер, перевезший за это время тысячи пассажиров, с такой
точностью помнить все подробности, относившиеся к доктору Крюгеру и его
спутнице? Не перепутал ли он дат или личностей? Дружелюбно-небрежным
тоном, каким председатель суда имел обыкновение говорить с людьми из
народа, продолжал он беседовать со свидетелем, вызвав даже беспокойство у
прокурора.
Но шофер Ратценбергер был хорошо натаскан и не скупился, на ответы. В
других случаях он, мол, не мог бы с такой уверенностью говорить о
личностях и сроках, но 23 февраля был день его рождения, он отпраздновал
его и, собственно говоря, решил в эту ночь не работать. Все же он выехал,
так как не был оплачен счет за электричество и его старуха ныла до тех
пор, пока наконец он не решился выехать. (Корреспонденты отметили смех в
зале при этих словах.) Было чертовски холодно, и он чертовски злился бы,
если бы не удалось заполучить пассажира. Его стоянка была у