"Лион Фейхтвангер. Лже-Нерон" - читать интересную книгу автора

пребывал в постоянном страхе, как бы по капризу императора не впасть в
немилость. Теперь гениальный Нерон гниет в земле. На его месте, на
Палатине, сидит император Тит, чиновники и военные с узким кругозором
правят империей, а плюгавенький, всеми презираемый Цейон старательно
делает карьеру, предопределенную его рождением. Теперь Цейон - губернатор,
представитель Римской империи - владеет и правит богатой, огромной
провинцией Сирией, где сам он, Варрон, живет на положении частного лица.
Частного лица, ибо его давно уже исключили из списка сенаторов, и если
люди вокруг него кричат: "Да здравствует сенатор Варрон, сиятельный!" - то
это простая вежливость.
Тем не менее, разглядывая бюсты нового губернатора, Варрон и теперь
испытывал то же легкое, почти добродушное пренебрежение, какое он,
ровесник, чувствовал к Цейону еще мальчиком. Люций Цейон происходил из
богатой древней семьи и не лишен был способностей. Но старая глупая
история набрасывала тень на его род. Один из Цейонов, прадед Люция,
семьдесят один год тому назад, в битве против некоего Арминия, одним из
первых бросил оружие, и у Люция с юности было такое чувство, точно на нем
лежит долг смыть это пятно с имени своей семьи. Этот худосочный,
бескровный мальчик уже в десять - двенадцать лет силился придать своему
лицу и осанке важность и достоинство и, несмотря на свою хилость, с
судорожной заносчивостью тянулся за другими. Но это вымученное
молодечество лишь давало повод товарищам потешаться над ним с особенным
злорадством. Какое это прозвище они дали ему в школе? Сенатор Варрон
сдвинул брови, напряженно старался вспомнить, но слово никак не приходило
на язык.
Не совсем просто будет после долгих лет, при столь изменившейся
обстановке встретиться с милейшим Цейоном. Отношения Варрона с
правительством провинции Сирии были чрезвычайно сложны. В губернаторском
дворце его, римлянина Варрона, издавна считали опаснейшим противником
нынешнего римского режима в Сирии. Как еще сложатся отношения при Цейоне,
который не забыл жалостливого и вместе с тем враждебного презрения
Варрона, разумеется, прежнего.
- Да здравствует сенатор Варрон, сиятельный! - раздавалось со всех
сторон. Варрон велел пошире раздвинуть занавески носилок и выпрямился,
чтобы его мясистое загорелое лицо, с высоким лбом, крупным орлиным носом и
полными губами, было лучше видно толпе. Он упивался всеобщим поклонением.
Он чувствовал свое превосходство над новым представителем империи.
Добиться положения здесь, в Антиохии, - это побольше, чем быть любимцем в
Риме на Палатине. В нынешнем Риме, в Риме Флавиев, Тита, нужны деньги и
родовитое имя, ничего больше. Здесь, в Антиохии, среди этой недоверчивой,
возбужденной, смешанной толпы - греков, сирийцев, евреев - надо было
постоянно проявлять себя делами, личными качествами, снова и снова
завоевывать доверие впечатлительного населения. Этот Восток был опасен,
именно поэтому любил его Варрон. Он добился своего - создал себе положение
в Сирии. Теперь он может стать лицом к лицу с представителем римского
императора как сила весьма реальная, хотя и не опирающаяся на договоры и
привилегии.
Вот и дворец губернатора. В вестибюле между консульскими знаками
отличия и связками прутьев - символами власти нового правителя - уже
выставлены были лари с восковыми изображениями его предков; одно из них,