"Александр Евгеньевич Ферсман. Воспоминание о камне" - читать интересную книгу автора

Гудки, рудки, телеграф в машину: малый ход - есть задний, - снова
протяжный гудок. А так еще хочется спать, хотя яркие лучи солнца врываются
сквозь жалюзи кабины большого черноморского теплохода! Потом начинается
возня на палубе, шумно спускают трап, мерно стучат моторы кранов, и
слышно, как из глубоких трюмов выгружаются машины, мешки, тюки, а в другие
грузятся сотни ящиков мандаринов табака, чайного листа...
"Вира, вира помалу, майна!" - доносятся знакомые с детства слова
черноморских пристаней...
Солнце и звуки не дают заснуть, зовут па палубу, на берег земли.
Да! Это Поти. Углом разошлись громады цепей: снежной преградой стоит на
севере Кавказский хребет, отдельными пиками высятся белые вершины
турецкого Трапезунда, а между ними зеленая равнина Колхиды, залитая водами
Риона, Колхида аргонавтов, будущая жемчужина кавказских предгорий!
Уже вытягиваются к небу громадные эвкалипты с их нежной листвой,
благоухающие магнолии наполняют воздух острым запахом белых цветов,
"золотистожелтые нветы мимозы приносят в марте первое весеннее приветствие
из Колхиды на снежные улицы Москвы".
Выстраиваются правильными рядами, как атомы в кристалле, деревья
мандаринов и лимонов, по склонам холмов - зеленые бугорки чайных кустов,
снова в том же строго геометрическом порядке, заимствованном человеком из
великих законов кристаллов.
Солнце ослепляет еще заспанные глаза, сверкает и переливается синее
море, сверкают вершины хребтов, и вдруг... две необычные картины
приковывают наше внимание. Налево, как конусы маленьких вулканов, один за
другим вдоль каменного мола высятся массы буро-черной земли. Огромные
экскаваторы медленно, гордым движением своих пастей захватывают из вагонов
тонны руды, высоко поднимают ее к небу, потом со скрежетом изрыгают черным
дождем на вершину конуса. Но к ним протягиваются и другие пасти.
Они, в свою очередь, захватывают так же спокойно и медленно черную
землю, тихо поворачиваются к грязным "иностранцам", стоящим некрашеными и
немытыми у прикола, и с шумом и пылью опускают бурочерную землю в глубину
их черных и темных трюмов.
Из белоснежных известняков Чиатур привезена сюда дорогая марганцовая
руда 3 - лучшая в мире, и пароход за пароходом заполняют свои трюмы черной
землей, чтобы везти ее на металлургические заводы разных стран мира.
И мирный и тихий марганцовый осадок мирных и тихих морей будет поглощеп
расплавами железа в пылающих и шипящих печах металлургических цехов, и
новый металл, твердый и жесткий, родится из черной земли.
...И не отрывается глаз от медленных движений экскаваторов,
отправляющих спокойно и величаво тысячи тонн марганцовой руды в новую,
бурную жизнь.
По справа от пас, за горой ящиков с мандаринами и грудами мешков с
мукой, другая картина привлекает внимание.
Из парохода медленно и тихо извлекает экскаватор белоснежную муку. Он
бережно поворачивается, как бы на цыпочках, и, бережно открывая свою
пасть, бросает белый песок на пристань... И растут белые конусы,
ослепительные на южном солнце, белые конусы муки, привезенные на пароходе
"Рошаль". Я читаю под кормой имя города, хозяина парохода: "Ленинград", и
мне делается понятной и загадочная мука и ее пути. Это апатит, химически