"Габриэль Ферри. Косталь - индеец (приключенческий роман) " - читать интересную книгу автораа Косталь больше доверяет своим родителям, чем христианским священникам,
хотя и притворяется, что принадлежит к религии, которой они учат. Почему Талок и Матлакуце, боги вод и гор, не могут быть столь же могущественны, как Бог белых людей? - Ради Христа, будь осторожен с такими речами! - поспешно сказал Брут, открещиваясь от столь явного богохульства. - Христианские священники повсюду имеют уши, а у святой инквизиции достаточно прочных темниц. При слове "инквизиция", этом пугале тогдашних времен, индеец невольно понизил голос. - Мои родители, - начал он снова, - говорили мне, что водяные божества никогда не являются одному человеку; двое людей должны заклинать их; двое людей одинаково храбрых, потому что иногда гнев богов бывает ужасен. Хочешь стать моим товарищем в этом деле? - Гм! - покачал головой Брут. - Я не боюсь людей. Тигров я стараюсь избегать; ну а с твоими богами, которые, чего доброго, сами черти, я ни за что на свете не хочу иметь дел. - Ни люди, ни тигры, ни черти не испугают того, у кого храброе сердце, - возразил Косталь. - В особенности если наградой за мужество будет золото, которое сделает из бедного индейца знатного сеньора! - И из негра тоже? - Без сомнения! - Ты забываешь, что ни индеец, ни негр не могут воспользоваться золотом или серебром, потому что дон Сильва, у которого мы оба находимся в рабстве, отнимет у нас наши богатства, - уныло проговорил Брут. - Я это знаю, но рабству приходит конец. Разве ты не слыхал, что внутри ручается за нее, если сумеет одержать победу? - Нет, - покачал головой Брут с глуповатым удивлением, обнаруживавшим его полное невежество в политических вопросах. - Так знай, близок час, когда индеец станет равен белому, креол - испанцу, и когда такой индеец, как я, возвысится над ними, - гордо прибавил Косталь. - Слава моих предков снова оживет, и потому мне необходимо получить богатство. Брут с удивлением смотрел на своего товарища. Выражение дикого величия на лице тигреро, раба из гасиенды Лас-Пальмас, поражало его так же, как и дерзкое намерение индейца возродить былую славу своих предков. Косталь, видимо, наслаждался удивлением Брута. - Друг Брут, - сказал он, - выслушай тайну, которую я сохранил, прожив до пятидесяти лет в том униженном состоянии, в каком ты меня видишь, и которую тебе подтвердит в случае надобности любой мой соплеменник! - До пятидесяти лет! - повторил изумленный негр, внимательно рассматривая индейца, которому, судя по лицу и великолепно развитому телу, нельзя было дать более тридцати. - Не полных, - улыбнулся Косталь, - но около того, и я проживу еще пятьдесят, ибо боги предсказали мне, что я достигну столетнего возраста. И, когда подстрекаемый любопытством Брут приготовился внимательно слушать, Косталь продолжал: - Вся страна, между восходом и закатом солнца, в течение долгих столетий, еще прежде чем корабли белых пристали к нашим берегам, принадлежала касикам сапотеков [Сапотеки - одно из древнейших племен |
|
|