"Ю.Г.Фельштинский, С.Юшенков. Открытое письмо Марии Спиридоновой ЦК партии большевиков " - читать интересную книгу автора

не на нее. Вот сейчас вы разоружаете, на глазах организовавшейся и
выступившей белой гвардии в Луге, партизанский отряд Лево-Эсеровских
крестьян в Великих Луках и предаете их, таким образом, в руки
помещичье-буржуазной своры.
Вот сейчас вы, быть может, совсем накануне тяжких или, наоборот,
умопомрачительно радостных событий на Востоке, Западе, Севере, Юге, Англии,
Франции и т. д., в порядке дня поставили вопрос о суде над ЦК партии Левых
Социалистов-Революционеров и надо мною.
Теперь я не хочу его даже и для кафедры.
За это время вы развернулись в полной силе и отчетливости. Суда вашей
партии над своею и над собою я не признаю. Если нужно нам судиться, то
должен судить нас Третий Интернационал и история, и теперь уже не
сомневаться, кто тогда будет обвиняем, кто осужден, кто оправдан.
Ваш суд составлен из партийных людей. Он должен во имя партийной
дисциплины подтвердить то, что было уже решено вашей партией еще в июле. В
течение этих месяцев с нашей партией во исполнение этого решения
расправлялись, применяя все, вплоть до смертной казни, за "мятеж", за
"заговор", за "позицию ЦК", за отказ отречься от нее, хотя судом не было еще
установлено, был ли этот мятеж и заговор и в чем именно состоит эта позиция,
за которую нашим Мисуно приказывают рыть себе могилу перед смертью.
Если
революционный трибунал установит в этой "позиции ЦК" отсутствие мятежа и
заговора о свержении вас, то он же этим выносит осуждение своему ЦК. Скорее
реки потекут вспять, чем это может случиться.
Мы-то знаем хорошо, что вы можете сделать во имя партийной дисциплины.
Мы знаем, что у вас все дозволено во имя ее. Партийная дисциплина позволила
нас осудить и держать на положении вне закона. Позволены тайные убийства
нас, так, одного нашего Левого Социали-


ста-Революционера, видного работника, подстерегает один ваш агент ВЧК;
ему дано разрешение не арестовывать, а просто "убрать". Мне только намекали,
через Устинова, что если меня выпустят, то меня же может расстрелять
чрезвычайка, и зондировали, не соглашусь ли я отказаться от политической
деятельности.
Чудовищно, но факт.
Позволена провокация. Александрович, незадолго до своей казни вами,
провалил всеми мобилизованными голосами Левых Эсеров поставленный вопрос о
провокации у правых эсеров и меньшевиков. Без нас, конечно, у вас этот
позор, несмываемый позор советской России, введен в употребление. Стоит ли
говорить еще, на что вы способны, подчиняясь мертвой дисциплине.
Нечего, конечно, сомневаться в дисциплинированности большевиков,
революционного трибунала, вопреки всякой логике, истине и доказательствам.
Должно прийти время и, быть может, оно не за горами, когда в вашей
партии поднимется протест против удушающей живой дух революции и вашей
партии политики. Должны прийти идейные массовики, в духе которых свежи
заветы нашей социалистической революции, должна быть борьба внутри партии,
как было у нас с эсерами правыми и центра, должен быть взрыв и свержение
заправил, разложившихся, зарвавшихся в своей бесконтрольной власти,
властвовании; должно быть очищение, и пересмотр, и подъем. Должно быть