"Ю.Г.Фельштинский. Был ли Сталин агентом охранки? " - читать интересную книгу автора

занием на их идентичность и не обманывала Охранку. Когда он спрашивал:
"Как дела у А, Ш. и Би...", Охранка знала, что "А" было партийной кличкой
Андрея, или Якова Свердлова, "Ш" означало большевистского депутата в Думе
Шагова, "Б", "Би..." и "Б-на" относилось к Вере Лобовой, сопровождавшей
Сталина из Санкт-Петербурга в Хельсинки и Краков. Когда Сталин спрашивал в
том же письме: "Как Алексей", он осведомлялся о ее муже, другом агенте
Охранки. "Стефания и ребятишки", которым Сталин слал поклоны, были г-жой
Малиновской и ее двумя детьми. Охранное отделение знало, что Галина, которая
посылала поклоны Вере Лобовой (Б-ной) и Малиновскому, - партийная кличка
Елены Розмирович, жены Трояновского...
Во всяком случае, в 1913 году такой революционер, как Сталин, не пошел
бы на риск посылки письма, подобного письму Малиновскому, без серьезной цели
и многих раздумий. Сталин не был человеком, который действовал глупо или под
влиянием момента. Он всегда был и всегда оставался непревзойденным
интриганом. За очень немногими исключениями его жизнь была свободна от
опрометчивых или легкомысленных действий. Таким образом, его
одно-единственное письмо из-за границы в Россию является чрезвычайно важным,
тем более что он исключил его из своего официального автобиографического
Собрания сочинений и даже забыл упомянуть его. Ни одна из советских работ
ничего не сообщает о нем, только невнятные намеки. Например, один советский
источник замечает, что, "находясь в Вене, товарищ Сталин продолжал
руководить работой в России, и в письме в Петербург от 23 января 1913 года
он затребовал подробную информацию о положении дел с "Правдой" и думской
фракцией"¹.
(М. Москалев. Русское бюро большевистской партии, 1912 - март 1917.
М., Госполитиздат, 1947, с. 129).
Сталин не только писал агенту Охранки, но также показал интерес в
отношении еще одного, а может быть, и двух других. Публикация полного текста
письма вскрыла бы прозрачную критику Ленина и привела к убийственному
заключению, что его главная работа в области партийной теории, а именно
"Марксизм и национальный вопрос", была, как он выражался, "чепухой". Два
этих дела были связаны между собой. И к тому же Сталин был в Вене, потому
что Ленин хотел, чтобы он писал "чепуху".
В письме содержалось также предположение, что Ленин не знал, что
происходит в "Правде", был обеспокоен. Напротив, Ленин почувствовал
облегчение, поскольку Сталин был вне

¹ Москалев М. Русское бюро большевистской партии, 1912
--
март 1917. М.: Госполитиздат, 1947. С. 129.


Санкт-Петербурга, где он, по мнению Ильича, вредил газете. Доклады о
положении с "Правдой" поступали более регулярно Ленину в Краков, в то время
как Сталин был в Вене. Просматривается то обстоятельство, что в сталинском
указании, чтобы Вера Лобова "написала без промедления" и "ответила на
следующие вопросы", содержалась попытка произвести впечатление на кого-то,
какую-то инстанцию, своей значительностью. Легко заключить, что он пытался в
1913 году, за несколько дней до последнего ареста, продемонстрировать свой
авторитет в штабе большевиков Департаменту полиции. Может быть, он был