"Ю.Г.Фельштинский. Был ли Сталин агентом охранки? " - читать интересную книгу автора

вынужден прервать в Энн Арбор почти два года назад. В СССР Александром
восхищались и, да, любили. В Советском Союзе его считали героем. Искал он их
только с целью получить разрешение "дорогого Александра" использовать его
имя и фотографию в советских изданиях, превозносящих его великие деяния.


Он говорил о друзьях, которые, как хорошо знал Орлов, были казнены
десятки лет назад, но, по словам Феоктистова, благополучно здравствовали и
поныне.
Может быть, Александр и Мария вернутся на родину,
где их ждут с почестями?
Нет.
Что ж, может, Александр даст Феоктистову список всех
своих друзей в Советском Союзе, чтобы Феоктистов смог рас
сказать ему новости о каждом из них?
Нет.
Быть может, Марии хотелось бы через Феоктистова
вступить в переписку со своими сестрами?
Нет.
Жена Феоктистова и их маленькая дочь внизу в маши
не. Быть может, Александру и Марии хотелось бы познако
миться с ними?
Нет.
Но почему они так плохо думают о нем?
Потому что, - ответили они, - он сделает все, что
велело ему начальство. А сейчас он может идти и не возвра
щаться. Они не желают его больше видеть.
Спустя три месяца, 16 ноября 1971 года, Мария Орлова скончалась от
сердечного приступа в городе Кливленде. Потеряв жену, которая была ему самым
близким другом целых пятьдесят лет (они отпраздновали свою золотую свадьбу в
апреле того же года), и единственную дочь, чьи останки покоились в фамильном
склепе на кладбище Маунт Оборн в Кембридже, штат Массачусетс, старый генерал
продолжал жить. Его разум оставался совершенно ясным. Он помнил всех:
Дзержинского, Ягоду, Ежова, Берию, своего погибшего родственника
Кацнельсона, Пальмиро Тольятти, Густаво Дюрана, Михаила Кольцова - целые
легионы. Он хмуро улыбался, вспоминая, как его письмо Сталину прояснило, что
Ежов солгал, докладывая о деле генерала Николая Скоблина, и тем не дало
Ежову уйти от расплаты. Он был отважным человеком, и это позволило ему
пережить революцию и ее последствия, времена нелегальной деятельности в
Советском Союзе и в Европе, гражданскую войну в Испании, страх,
распространявшийся из Москвы, который он испытывал у себя на загривке в
Барселоне и даже в Энн-Арборе. Ему трудно было оставаться в одиночестве, но
он сохранил детскую веру в то, что ему предназначено жить еще много-много
лет. Он снова вернулся к работе, начал настраиваться на издание "Тайной
истории" на русском языке и на подготовку в набор своих неопубликованных
мемуаров.
Первый сердечный приступ случился у него в воскресенье 25 марта 1973
года. Второй - 1 апреля, причем с полной