"Ю.Г.Фельштинский. Вожди в законе " - читать интересную книгу автора

выяснить не удастся, в подполье это по необходимости было засекречено и это
никогда узнать не удастся, уже почти не остается людей, которые это знали и
помнят"(5).
В книге В. Валентинова "Малознакомый Ленин" финансовой помощи
большевикам уделено две главы. Валентинов, в частности, пишет:
"С фальшивым паспортом, нелегально, Ленин из Женевы приехал в Петербург
20 ноября 1905 года и на следующий день уже заседал в редакции газеты
,,Новая жизнь''. [...] Официальным издателем [была] М. Ф. Андреева, жена в
то время М. Горького. В одном из примечаний к 10-му тому 4-го,
,,очищенного'', издания сочинений Ленина, на странице 479-й, указывается,
что газете ,,большую материальную помощь'' оказал М. Горький. Из
собственного кошелька Горький, кажется, ничего не вложил в газету. Он был
только влиятельным посредником. Он привлек для поддержки газеты купца Савву
Морозова и Шмидта [...]. Большевики оказались великими мастерами извлекать с
помощью сочувствующих им литераторов, артистов, инженеров, адвокатов --
деньги из буржуазных карманов [...]. Большим ходоком по этой части был член
большевистского Центрального комитета инженер Л. Б. Красин, и еще более
замечательным ловцом купеческих и банковских бабочек, летевших на
большевистский огонь, был М. Горький, умевший вытягивать деньги и на "Новую
жизнь", и на вооружение, и на всякие другие предприятия"(6).
Оставалось только дивиться щедрости Морозова и Шмидта.
В 1990 году, во время одного из моих первых, после эмиграции, визитов в
Москву, я брал интервью у внучатой племянницы Саввы Морозова. С ее
разрешения интервью записывалось на пленку. Именно во время этого интервью
мне было рассказано семейное предание о смерти Морозова. Приведу наиболее
яркие выдержки из этого крайне важного для историков документа:
"Савва Тимофеевич со многими революционерами имел контакт. [...] В 1905
году С. Т. с [женой] Зинаидой Григорьевной уехали в Канны. Но до этого, по
всей вероятности, у него был роман с Марьей Федоровной Андреевой, женой
Горького, ибо полис, он застраховался на 100.000, был на имя Горького. [...]
Страховка была оформлена на Горького, чтобы не компрометировать даму. Даму
нельзя было компрометировать. [...] И как это ни странно, Красин сейчас же
оказался в тех же Каннах, куда отправился С. Т. [...] Мама сказала такую
фразу: "Его надо было убрать, потому что больше дать [революционерам] он
ничего не мог. А он потребовал, чтобы его ввели к курс их дел". [...] Он
считал, что он что-то должен сделать для людей [...]. А дальше, когда он
столкнулся, как раз, может быть, со всякими проявлениями терроризма, то
тут-то он и начал, может быть, спрашивать, а что, собственно говоря, почему
и зачем? Может быть на этом он споткнулся.
[...] Что до нас дошло о последних обстоятельствах. Зинаида Григорьевна
собиралась ехать с Рябушинским на пролетке куда-то там кататься. Она одевала
перед зеркалом шляпу. И в это время в зеркале она увидела, как приоткрылась
дверь и показалась голова рыжего человека. Зинаида Григорьевна спросила:
"Кто это?" С. Т. суетливо ответил: "Никто, никто". Она уехала. Когда она
вернулась, то С. Т. лежал на постели, рука вниз свешивалась, и там лежал
пистолет.
[...] Геня, мой двоюродный брат, сказал: "Да нет, его убили совсем не
дома. Его просто положили и все. Была полная инсценировка проведена".
Полиция, которая была вызвана, сказала, что пуля, которую извлекли, не
соответствола револьверу, который валялся. Это раз. Во-вторых, в истории