"Сэм Феллан. Морская колдунья ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Юноша с благодарностью плюхнулся на освободившийся стул и, видя, что
кубков больше нет, сделал несколько осторожных глотков прямо из бутылки.
Слишком взволнованный событиями последних нескольких часов, он по
достоинству оценил приятную на вкус жидкость, которая согрела и немного
успокоила его.
Поручения подобного рода всегда были ему не по душе, и молодой человек
снова, уже в который раз, пожалел, что не удалось уговорить ее послать сюда
кого-нибудь другого. Ну, хотя бы этого презренного Оксфорса Альремаса. Дело
не в том, что Имиль считал его более подходящим для поручений, связанных с
интригами и хитрой дипломатией. Просто заносчивость правителя Кутхемеса
порой становилась невыносимой, и туранец с наслаждением представил себе,
каково бы пришлось сверхчувствительному аристократу под потоком брани и
пренебрежения, который сейчас обрушился на него.
Вскоре Арбасу удалось раздуть костер, и доски от гробов весело
затрещали в огне. Из-за сильного ветра, бушующего снаружи, по пещере гуляли
сквозняки, и дым вытягивало на улицу. Стало даже как-то уютнее. Пламя
осветило склеп, и Имиль смог получше рассмотреть его хозяина.
Это был крупный мужчина, чуть выше шести футов, хотя благодаря
исключительной массивности тела он казался более низким. Толстая шея,
широкая грудь, стальные мускулы - все говорило о чудовищной мощи киммерийца.
Большие кисти рук с длинными сильными пальцами. Они подошли бы художнику,
если бы не были столь грубыми. Юноше довелось однажды видеть подобные руки,
когда казнили их владельца, известного душителя. Для пущей наглядности после
кровавой расправы на площади Правосудия рядом с посаженной на кол головой
выложили отрубленные конечности. Возраст Конана определить было трудно.
Разбойник выглядел лет на тридцать, но при общении с ним возникало смутное
ощущение, что он намного старше. Имиль ожидал увидеть мужчину лет
пятидесяти, поэтому решил, что Конан просто хорошо сохранился. У него были
смуглая кожа и черные волосы, ровно подстриженные на уровне плеч. Короткая
борода. Черты лица суровые и тяжеловесные, слишком примитивные и
неотесанные, чтобы считаться красивыми, но благородные, как у большинства
киммерийцев.
Конан почувствовал, что туранец изучает его, и их взгляды встретились.
У Имиля опять мороз пробежал по коже, как тогда, на пороге склепа, при свете
молний, когда он впервые увидел этого человека. На него смотрели два
обжигающе холодных голубых кристалла льда. В них затаился огонь безумия,
смерти, муки и ненависти. Взгляд проникал прямо в душу, словно читая все
самые затаенные мысли, опаляя изнутри. Это были глаза безжалостного убийцы.
Раздался демонический хохот, и Конан отвернулся, отпустив молодого
человека из леденящего голубого плена. Юноша медленно приходил в себя,
пытаясь побороть слепую панику. Словно во сне или под гипнозом, его рука
потянулась за бутылкой вина. Никогда еще он так не нуждался в восстановлении
душевных сил.
Та, которая дала ему это поручение, всегда внушала Имилю отвращение.
Она была изуродованным, изломанным сосудом ненависти, живущим только за счет
всепоглощающей жажды мести. Ни один человек не мог, приблизившись к ней, не
ощутить, что внутри у нее горит темный огонь неистовой злобы. Но это
омерзение не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, который пронзил юношу,
когда он заглянул в глаза Конана. Глаза киммерийца горели не просто
безумием, в них светилась холодная расчетливая жажда смерти. Бессмысленная