"Дэвид Файнток. Надежда смертника (Николас Сифорт - 5)" - читать интересную книгу автора

совсем крыша съехала от старости, так что я не знаю.
Иногда Чанг поит меня чаем, а сам вспоминает, как к нему заходил
Рыболов, еще до моего рождения. Чушь собачья. Нету никакого Рыболова, все
это только страшные сказки для малявок.
А все-таки на ночь лучше вписаться к Чангу, чем на улицах зависать.
Миды теперь наезжают на бродов и роков, и на улицах ночью опасно. Карло
говорит, малявкам нечего соваться наружу. Я, говорю ему, большой стал, но
он только смеяться и ерошить мне волосы.
Ничего, я ему покажу. Я им всем покажу. Как сёдни вечером жирному
року - думал, вишь, в темноте пройти по земле мидов и велел мне сгинуть. Я
помог сгинуть ему самому!
Я оглядеться, но больше роков не видать. Пора делать ноги да спать,
только сна у меня ни в одном глазу. По стеночке, в тени, я перебежал улицу
и бегом кинулся за угол. Трижды постучать.
Глухо как в танке.
Постучать снова, три раза.
- Убирайтесь, закрыто, - ворчать голос.
- Это есть я.
- Не знаю никаких "я".
Я вздохнул. Старый придурок.
- Я есть Пуук. Впусти меня, пока не схватили роки. Загремели железяки.
Долго-долго. Я всматриваться в темноту. Был звук в доме напротив? Хрен его
знает. Дверь открылась. Скрипучий старикан в халате свысока глядеть на
меня:
- Что натворил мальчик-мид?
- Ничего, - Я быстро закрыл дверь.
- Как же! - Он шаркать к столу, взять свою чашку и громко хлебнуть. -
Я тебе что - глупый мид? Еще никто не смог надуть старого Педро Теламона
Чанга!
Я принюхался к чайнику:
- Что это тут, чай? А-а-а...
Кофе лучше, когда он предлагать, хоть он думать, ай - только для
самых-самых дружбанов.
- Верно, чай.
Он пошел в другой конец комнаты.
- Ладно, так и быть, дам. Есть меняться?
- Не.
Да и дуриком надо быть, чтоб махнуть чего на чай, который мне даром не
нужен.
- Дай-ка гляну. - Он засунуть руку мне в карман, скорчил рожу, но не
стал сопротивляться. Пару раз он поймал меня, когда я пытаться кой-чего
стянуть, и хорошо мне вмазал. Теперь-то я вырос, и это у него не пройдет,
разве только я сам позволяю. Сам не знаю почему: почти с него ростом. Он
сунул руку поглубже.
Что это? - Я не успеть остановить его, старик вытащить мой нож.
- Отдай! - голос у меня высоко кричать. Он внимательно смотреть нож.
- Кровь? Порезаться? - Его голос тревожный.
- Не.
Он стараться скрыть облегчение.
- Кто?