"Иван Ефимович Федотов. 49 дней в океане " - читать интересную книгу автора

больших морских путей. Корабли, даже рыболовецкие шхуны, редко посещают ту
часть океана, куда нас отнесло течением и ветром.
- У нас нет пресной воды, - опечалился Поплавский.
- А двигатель, - воскликнул Крючковский - В радиаторе есть вода. А еще
моторист, - шутливо упрекнул товарища Анатолий.
Вода в радиаторе оказалась ржавой. Но и ее мы стали беречь как зеницу
ока. И как-то поневоле мне вспомнился виденный в детстве кинофильм "Дети
капитана Гранта". Там есть такой эпизод. После кораблекрушения герои плывут
на плоту по океану. Нещадное тропическое солнце обжигает их. Паганель,
мучаясь от жажды, умоляет дать ему воды. А кругом безбрежный океан
горько-соленой воды.
Я рассказал об этом товарищам. С той поры ни к чему мы не относились
так бережно, как к воде.
По карманам собрали с полсотни спичек. Под конец дня закончили
"дровозаготовки". Собрали все, что могло гореть: доски от ящика,
спасательный круг, тряпки, обрывки бумаги.
- Ну вот, - начал Зиганшин, когда на барже не остался не обследованным
ни один yголок. - Вот все, что у нас есть. Штуками картофель будем считать.
Крупу по ложке. Хватит, я думаю, недели на две. Но коли в ближайщие дни
станет ясно, что помощи не будет... придется урезать.
Мы молча выслушали командира. Он был во всем совершенно прав. Ни у кого
не возникло даже мысли о споре.
Впрочем, спор был. Мы сгоряча пытались слишком занизить и без того
скудный суточный рацион. Но Асхат доказал нам, что этого делать не следует.
Мы можем сразу сильно ослабнуть. Порешили, что в день на каждого приходится
три картофелины, две ложки крупы и две ложки свиной тушенки. Обед варит
вахтенный.
- Теперь главное, - сказал Зиганшин, доставая из кармана гимнастерки
завернутые в прорезиненную ткань документы, - вот солдатская книжка, вот
комсомольский билет. У всех целы? Не подмокли?
- Здесь не подмокнет! - хлопнув ладонью по карману, что против сердца,
сказал Анатолий.
Как было тут сдержать улыбку. Документы, действительно, у всех были в
полном порядке, не подмокли.
- Что бы с нами ни случилось, - став строгим и требовательным, сказал
Асхат, - кто бы и когда бы нас ни спас, - мы советские солдаты, боевая
единица. Так и будем действовать, по уставу. Будем с честью выполнять свой
воинский долг.
Мы поднялись без команды. Мы негромко повторили за командиром:
- Будем с честью выполнять свой воинский долг.
Эти слова прозвучали как клятва. И это была наша клятва.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Асхат выглядел очень усталым. Все эти штормовые дни он работал за
семерых. Он успевал везде: и стоял за подвахтенного, и следил за моторами,
пока они еще работали, подбадривал нас И еще мне казалось, что совесть его,
несмотря на то, что он ни в чем не был повинен, не давала ему покоя.
Он мучительно искал ошибки в своих действиях командира, искал дотошно,
беспощадно и, видимо, от души считал, что во всем случившемся где-то, как-то