"Иван Ефимович Федотов. 49 дней в океане " - читать интересную книгу автора

баржей "Т-97". Добрались до дома мы с трудом, но без приключений. Пошли в
машинное отделение греться. Да и надо было выполнить просьбу Асхата -
рассказать со всеми подробностями виденный нами фильм.
Баржу кидало на волнах как мячик, но мы уже привыкли к постоянной качке
и почти не замечали ее. Только изредка, по забывчивости, хочешь поставить
ногу на палубу, а она юрк из-под ног. Приходится хвататься за что попадя
руками. Мы грелись в машинном отделении, и я рассказывал об аквалангистах,
которые спускались на дно Красного моря, чтобы изучить его обитателей. А
само море тяжело дышало за стальной стеной баржи и свирепело все более и
более.
Я заметил, что Асхат слушает невнимательно. Его больше занимало
поскрипывание буксирных канатов, все усиливающаяся качка. Как-то сам по себе
рассказ о фильме оборвался. И теперь уже мы прислушивались к вою ветра в
такелаже, к поскрипыванию тросов. Вдруг баржа резко накренилась. Ударом
молота отдался в корпусе удар. Наше суденышко резко метнулось в сторону.
- Трос лопнул! - негромко сказал Асхат. Но нам показалось, что он
выкрикнул эти слова. Следом младший сержант скомандовал:
- Запустить моторы! - и выскочил - из кубрика.
Я за ним.
В кромешной тьме где-то вдали плясали золотые огоньки берега. Рядом,
рукой подать, виднелся сигнальный свет "Т-97". Асхат пытался подвести баржу
ближе к соседке, отдать швартовы и удержаться около нее. Но волны одна за
другой били в борта нашей тридцатичетверки, с каждым мгновением отбрасывая
нас все дальше и дальше. Зиганшин приказал Крючковскому связаться с соседней
баржей и договориться держаться вместе. Договориться-то мы договорились, но
осуществить этот план было выше человеческих возможностей. Нас растаскивал
бушующий океан.
Потом и связь с соседями прекратилась. Младший сержант послал на берег
радиограмму:
"Моторы работают на полную мощность. Боремся с ураганом и течением.
Настроение экипажа бодрое. Старшина баржи Зиганшин".
Унывать мы, действительно, не унывали. Некогда было. Каждый работал за
пятерых.
Асхат с трудом, перекрикивал рев океана, но в голосе его не
чувствовалось ни тревоги, ни растерянности. И в наших сердцах не было
тревоги. Что могло случиться с нами, если товарищи рядом. Они не оставят нас
в беде. В этом-то мы были уверены. От нас требовалось одно: выстоять при
натиске урагана, выстоять, спасти судно, которое стало для нас единственным
оружием борьбы со стихией. И боролись.
Асхат повернул баржу на север, к песчаным отмелям. Это было
самостоятельное и правильное решение младшего сержанта. Рация молчала уже с
полчаса. Берег не отвечал. Посоветоваться нам было не с кем. Мы оказались
предоставлены самим себе. Теперь наша судьба зависела от нашего опыта,
нашего уменья бороться со стихией.
Я его не имел вовсе, но Асхат и мои товарищи не раз сталкивались со
штормами.
Стоя рядом с Зиганшиным, я до боли всматривался в темноту. Впрочем, не
совсем в темноту. В штормующем океане не бывает абсолютной темноты. Среди
бушующей стихии рождается свой слабый неверный свет. Он идет от пены. Ее
много. Она раскатывается в межхребетьях волн, вскипает на гребнях. Ее