"Евгений Федоровский. Свежий ветер океана (Повесть)" - читать интересную книгу автора

создатель целой морской школы.
За день до выхода в плавание сам Иван Федорович Крузенштерн -
крестный отец кругосветных походов - вручил Беллинсгаузену пространную
инструкцию Российского адмиралтейства и сделал ряд добавлений к ней. С
почтительным вниманием выслушали матросы напутствия убеленного сединами
адмирала:
- Помимо того, что указано в инструкции, вам надлежит стараться
собирать любопытные произведения натуры для привезения в Россию в двойном
числе: для Академии наук и для Адмиралтейского департамента, равно
собирать оружие диких народов, их платья, украшения.
В местах, кои не утверждены астрономическими наблюдениями и
гидрографическими описаниями, или в случае открытия новой земли или
острова, не означенных на картах, старайтесь описывать их как можно
вернее.
- Составляйте карту с видами берегов и подробным промером прибрежных
мест, особливо тех, кои пристанищем служить могут.
Не оставляйте без замечания ничего, что случится вам увидеть, не
только относящегося к морскому искусству, но и вообще служащего к
распространению познаний человеческих во всех частях.
Старайтесь записывать все, дабы сообщить сие будущим читателям
путешествия вашего.
Каждый из участников экспедиции понимал, что это плавание в
безвестные пространства земного шара должно принести славу их родине. Все
189 моряков готовили себя к подвигу, равными которому могли быть только
славные дела русских солдат в недавно отгремевших боях на поле
Бородинском, на Березине, под Лейпцигом и Бреслау.
3 июля 1819 года <Восток> и <Мирный> снялись с якоря. Они прошли
бастионы Средней и Купеческой гаваней, где собралось много народу.
Провожающие махали шляпами и кричали <ура!>. Потом, отсалютовав крепости,
они прибавили парусов и вышли в открытое море.
...Приходили бойцы с наряда, сменялись с караулов. Те, кто должен
заступать на их место, с сожалением уходили. Немцы были заняты своими
делами и не стреляли. Лишь где-то на севере лениво ухали пушки.
К выступлению Головин не готовился, не делал записей. У него не было
конспекта. Даже высказывания, заключенные в кавычки, он приводил наизусть.
Он давно все знал. Это жило в нем самом.
...Во второй половине августа <Восток> и <Мирный> взяли курс к Южной
Америке. Корабли вступили в жаркие тропические широты. Первое время дули
умеренные попутные ветры, но потом все чаще и чаще стали бессильно
повисать паруса. Команда изнывала под беспощадно палившим солнцем. Палуба
скрипела иссохшими досками. Все металлическое - якорные цепи, люки, кнехты
- раскалялось, как сковорода на жарком огне. Было такое ощущение, будто
люди сгорали в пламени и в артериях вскипала кровь. Сердце билось
толчками, неровно, и легкие обжигал тяжелый воздух тропической парилки.
Тропическая жара сменилась живительной прохладой умеренной полосы, а
затем наступили холода антарктического Приполярья, похожие на привычные
русскому человеку моросливые ненастья глубокой осени. Все чаще эти
сравнения с родной землей возникали у Беллинсгаузена, который вел
подробный дневник: <По горизонту был туман, подобно как в С.-Петербурге,
когда река Нева вскрывается и влажность от оной морским ветром приносит в