"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

там, глядишь, и к нам подберутся. Сколько их, карателей, понаехало? В
Погорельцы батальон прибыл.
В разговоре приняло участие еще несколько человек. Подходили с разных
сторон. Всех волновали эти вопросы.
- Да чего там о муке да о сале толковать? Как мы воюем? Что, вот,
сейчас пошли? Добре побачут тих нимцив на дороге, полюбуются. Ну,
постреляют трохи. А то и зовсим ничого. Так, экскурсия, - со злостью
проговорил и даже сплюнул раненный в обе руки пулеметчик. - Разведка
доложила - нимци в Орловке. Так тож пятнадцать километров. Пройдись-ка
пеший, да все бегом, да при полной амуниции, с ручным пулеметом. Туда-сюда
тридцать верст, а с кривинками да тропками все сорок будет. Толку же - три
вбытых нимця.
- Это все не главное, - пробурчал опять Кузьмич.
- А что же главное?
- Как это что? - удивленно переспросил он. - Это всем известно.
Главное - продержаться. Червона Армия як вдарит, а мы тут как тут. Они с
фронту, а мы с тылу. Да як поднимемся. Нам силу сохранять надо. Вот что
есть главное!
- Долго ты так сохраняться думаешь?
- Долго не долго, а месяца три-четыре придется. Экономить продукт
надо. Будем экономить, норму заведем - продержимся.
- Подожди-ка, товарищ, - перебил я говорившего. - Сколько ты воевать
собираешься? Три месяца? А вы что об этом думаете? - обратился я к
остальным.
Оказывается, и другие долго партизанить не собирались. Нашелся
товарищ, что оказал - восемь месяцев. Его высмеяли. Чудаком назвали.
- А командиры что об этом говорят? Попудренко?
- Зима, говорят, немца сломит.
Подумав над тем, что я услышал, оценив начало доклада Попудренко,
вспомнив впечатление, которое оставил Ичнянский отряд, я понял, что
главная беда именно в этом "п р о д е р ж а т ь с я".
Но партизаны областного отряда, видимо, уже начинали понимать, что
даже продержаться маленькими, разрозненными группами невозможно; что
тактика мелких, случайных, бесплановых наскоков - опасная тактика.
И, как бы в подтверждение этого, под утро вернулся несолоно хлебавши
Попудренко. Бойцы были промокшими, злыми, смертельно усталыми.
- Немцы на машинах, а мы пешие, - с раздражением говорили они. - Куда
уж нам за ними угнаться?
Попудренко и сам был недоволен результатами похода. Не хотелось ему,
правда, показать, что операция сорвалась потому, что задумана была
неверно. Досадовал он и на себя. Выпив с огорчения спирту, он улегся рядом
со мной, сказал что будет спать.
Но минуту спустя шепотом начал разговор.
- Эх, Алексей Федорович, - сказал он и не очень естественно
рассмеялся. - Думал, выпью, так усну. Нет, и спирт не берет... Что-то у
нас, Алексей Федорович, не так. Что-то менять надо.
Я тоже думал об этом. Откровенно высказал Николаю Никитичу, что
линию, которая до сих пор проводилась, считаю неверной. Не разделять надо
отряды, а сплачивать. Поодиночке нас разобьют, мы и опомниться не успеем.
Большой отряд может проводить серьезные операции, громить гарнизоны врага;