"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

основательным причинам: здесь гуще леса, легче прятаться от немцев. Но
сюда перебралась только часть отряда. Кавалерийская группа осталась на
прежнем месте. Называли ее кавалерийской теперь уже условно. Оказывается,
большую часть лошадей сдали Красной Армии, когда она проходила, отступая,
через эти районы. Сдали потому, что сочли рискованным держать у себя
лошадей.
- Пеший и за кустом спрячется. А всадника видно издалека.
Очень плохо обстояло дело со связью. Радиостанцию зарыли на базе
Репкинского отряда. Радисты попали в руки немцев, и теперь никто не знал,
где спрятана рация, найти ее невозможно.
- Продовольственные базы, - сказал Попудренко, - сохранились. На
питание не жалуемся. Оружие тоже есть. Но со связью дела неважные. Сводки
слушаем, музыки хоть отбавляй, а с фронтом и с советским тылом сообщения
нет. Послали несколько групп, составленных из коммунистов и комсомольцев,
с заданием перейти фронт, связаться с армейским командованием. Результатов
пока нет. Известно, что две группы попали в лапы немцев. С районами и
другими отрядами связь постоянная: конная и пешая. В наших лесах
дислоцируются четыре отряда: Рейментаровский, Холменский, Перелюбский и
Корюковский.
Чем занимается обком? Все члены его загружены полностью отрядными
делами: Яременко - комиссар, Капранов управляет хозяйством, я командую...
Учтите, что и народ в области не знает, где мы. Даже коммунисты и то не
все знают. До оккупации ясное дело - областной центр - город Чернигов.
Исторический центр. К нему естественное политическое и экономическое
тяготение. Но в Чернигове немцев полно - туда обком не посадишь.
А здесь, в лесах, конечно, не экономический и не административный, а
только наш большевистский центр. Можно ли отсюда руководить всей областью,
да еще при наших-то средствах связи? Можно ли охватить своим влиянием всех
коммунистов, всех комсомольцев, всех наших советских людей? Нужно ли к
этому стремиться? Давайте обсудим. Я, - заключил Попудренко, - сомневаюсь.
Заметно было, что Николай Никитич не очень-то верит в возможность
сочетания партийной и военной, то есть партизанской работы.
- Наша основная задача, - говорил он, - поддержать отсюда, из тыла,
Красную Армию. Ослабить немцев, помешать им прочно обосноваться и грабить
население. Мы должны ежедневно громить их на дорогах, рвать поезда и
железнодорожные мосты. Небольшими, подвижными, легкими группами
проверенных людей наскакивать, бить и прятаться. Мы не можем действовать
крупными силами, не можем базироваться на одном месте...
В словах его чувствовалась какая-то неуверенность. Казалось, он
убеждал не только меня и весь состав подпольного обкома, но и самого себя.
В штабную землянку ворвался взволнованный дежурный:
- Разрешите обратиться, товарищ командир! Разведка сообщает, что с
новгород-северского направления в сторону Холмов движутся немецкие части.
На машинах и конные...
Попудренко прервал заседание. Мне показалось, он был рад, что
заседание так неожиданно закончилось. Он вызвал командиров, отдал приказ
всему боеспособному составу отряда выстроиться. Поставив разведчиков во
главе колонны, Николай Никитич сам вскочил на коня и скомандовал:
- Шагом... арш! Бегом!
Нас, прибывших сегодня, на операцию не взяли. Решили, что нам нужно