"Сергей Федотов. Все, что шевелится (Роман) " - читать интересную книгу автора

прокляла развратниц. От бабьего проклятия божественные ублюдки и получились
такими крошечными, хотя и обладали немалыми магическими способностями (ублюдки
- да, но от небожителя). Гиганты подобную мелюзгу даже не замечали: мало ли
кто ползает там под ногами. Случалось, что рождались совсем уж карлики -
мальчики-с-пальчики. Но голова с грецкий орех вмещала слишком мало мозга.
Карлики вымерли от непроходимой тупости: проносили ложку мимо рта.

А дела на небе катились своим чередом. Хухе завалил верхний мир
древесиной, и пришлось создавать следующий ярус, чтобы иметь жизненное
пространство для разведения скота, пастбищ, очага и места имения.

Очередной ярус Мунхе забил щепой, сучками и опилками, пока сумел
изготовить нечто хотя бы отдаленно напоминающее кровать. Дар-эке требовала
шкафов и комодов, зато Ухин была на седьмом небе от счастья совокупляться в
мягкой постели. Так что именно седьмой ярус стал считаться спальным. А полы с
тех пор настилались из дерева, потому что древесину обрабатывать куда проще
костей.

На восьмом этаже верховный тенгри разместил срубленную из-под топора
мебель, и здесь было царство белой тары - Цаганки. Она была до того довольна
колченогими табуретами и столами, что возжелала устроить праздник.

Как проходят праздники у землян, она видела неоднократно, но до сих пор не
понимала, какое отношение к веселью имеют перебродившие молоко или сок ягод и
фруктов. Сгоняла вниз супруга, тот припер в подоле рубахи сорок бочек вина и
кумыса. На новоселье Хухе до того перепился, что потом год блевал в разинутый
люк. Дожди из огненной воды залили землю, и расплодившиеся к тому времени
атланты перепились, едва не утонули и были вынуждены рассеяться по миру, чтобы
хоть чутьчуть протрезветь. Божку же пьянство весьма понравилось, на девятом
небе он разбил сад радостей земных (пока без сада: ягодные траву и кусты, а
также плодовые деревья на этом ярусе посадил Эсеге Малан, ублажая отца), где
запил раз навсегда и пьет до сих пор.

Тем временем у Ухин и Дар-эке, насмотревшихся на неверность супруга, от
ревности родился сын Эсеге Малан ("отец плешивое небо").

Рожали его по очереди - Хара ночью, а эке днем, и раздельно: ночная богиня
созидала нижнюю половину по имени Малан, а дневная свою окрестила Эсеге.
Папаша брезгливо осмотрел белого выше пояса и черного - ниже, а в целом -
красного, беззубого первенца, посадил на лопату да и скинул в мусоропровод.

- Пускай набирается на земле ума-разума, - рассудил он.

Младенец упал в Африке и от удара лопнул на две части. Нижняя, черная,
половина осталась на месте, а белая подпрыгнула, как на батуте, и улетела в
Азию на территорию будущего Китая. Пока мальчик достиг половой зрелости, его
светлая половина отошла от удара и пожелтела до цвета старого, сходящего на
нет синяка. От семени Малана и местного колена атлантов пошла черная раса, а
от Эсеге - желтая. И это хорошо, ибо будь Эсеге сразу же готов к
детопроизводству, то Китай населяли бы сейчас синекожие китайчата.