"Павел Ильич Федоров. Последний бой" - читать интересную книгу автора

Грохот заглушает его голос. Вижу, как вокруг неуклюжей громады паровоза
веером брызнули ослепительные искры. Попали! Подбегаю к танку и беспорядочно
стучу по башне, требую беглого огня. Танкисты посылают один снаряд за
другим. Бронепоезд обволакивается дымом. На одной из платформ вспыхивает
голубое пламя. Выстрелы сливаются в беспрерывный гул. На снежном поле
вздымаются черные взбросы; комья земли, смешанные с дымом и снегом, медленно
оседают. Бронепоезд дымит, харкает огнем, скрежеща металлом, пятится назад,
потом усиливает ход и скрывается за первым поворотом в направлении
Сычевки... Танк поворачивается, покачивая хоботом орудия, бьет прямой
наводкой по ремонтному паровозу. Взрыв и слепящая глаза вспышка.
Все решила внезапность. Захваченный врасплох противник частью
уничтожен, частью разбежался. В одной из хат засели фашисты, простреливают
улицу из автоматов. Подошел танк и направил орудие на расписные ставни. На
винтовочном штыке появилась и затрепетала на ветру белая тряпка. Неожиданно
бой стихает, только слышно, как с треском догорают платформы ремонтного
поезда и жилые дома в совхозе. Даже не верится, что все так быстро
завершилось. У нас двое раненых - лейтенант Ниткалиев, который первым
ворвался со своим взводом в совхоз, и Семен Хандагуков, убит Алеша Медведев.
Из подвалов полуразрушенных домов выводят пленных. У них растерянные
лица с запавшими глазами.

2

...Утро стылое, морозное. Колючий ветер обжигал щеки, разнося по
безлюдному селу едкий дым. Догорали совхозные дома.
Мы зашли с Ломоносовым и его пулеметчиками в один из дворов, где на
фундаменте тлели бревна. Кругом валялись домашние вещи, трепетали на снегу
белые листочки ученических тетрадей с красными учительскими отметками. Где
сейчас их владельцы? Может быть, в ближайших лесах? Или превратились в
эвакуированных скитальцев, а то и в угнанных на чужбину рабов? Задумавшись
над этим, я присел на корточки. Перебирая тетради и учебники, увидел
запорошенную снегом небольшую по размеру книжку в густо-красном коленкоровом
переплете. Взял ее, отряхнул от снега и прочитал на обложке: А. Серафимович.
"Железный поток". Обрадованный находкой, я спрятал ее в карман полушубка и
тут же, пристроившись на опрокинутом комоде, стал писать в штаб дивизии
донесение: просил подкрепление и телефонную связь. Вдруг за спиной услышал
хруст снега и негромкий разговор. Оглянулся. Отворачивая от жгучего
морозного ветра бурые, потемневшие лица, придерживая концы серых башлыков,
подходили гвардии лейтенанты Федор Матюшкин, Алеша Фисенко и Георгий Бабкин.
Поздоровавшись, Гога, как мы в шутку называли Бабкина, заметил:
- Ну что за место выбрали, товарищ начштаба?
- Не выбирал,- продолжая писать, ответил я.
- Продует до костей.
- А скирда на что?- вмешался Матюшкин.
- И верно!- воскликнул никогда не унывающий Алеша Фисеико.
Вскоре подошли командир 3-го эскадрона гвардии старший лейтенант Федор
Грузинов и его замполит Петр Трапезников.
Дописав донесения, я устало, с наслаждением присел на солому.
Командиры, опустив башлыки, дремали. От разворошенных ржаных стеблей исходил
упоительный хлебный дух... Все тело и лицо, овеянное знакомой с детства