"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

подростком, все свободное время проводил с ним и младшей дочерью Ульяной
на рыбалке, а во время учебы в техникуме приезжал и работал в конторе
практикантом. Зинаида Павловна сидела и бойко перекидывала костяшки
счетов, не обращая на Агафона ни малейшего внимания. Одевалась броско, но
со вкусом. Да и не мудрено: работала в самом Париже.
В семье Хоцелиусов Гошка был своим, близким человеком. Одно время
даже пробовал влюбиться в их старшую дочь, студентку Марту, миловидную
строгую девушку, но как озорник и молокосос был решительно отвергнут. Зато
младшая, пятнадцатилетняя, светловолосая, с васильковыми глазами девчонка,
родившаяся где-то на Камчатке, могла влепить в щеку Гошке-Агафошке плотно
сбитый снежок, стащить с его головы шапчонку и забросить ее на дерево или
на крышу дома. Он гонялся за Ульяной, хватал за гибкую талию и швырял в
сугроб. Она пинала его в грудь большими, не по размеру валенками, которые
соскакивали с ее тоненьких ног и летели в разные стороны. Гошка подбирал
пимы, а Ульяна, босая, в одних пуховых носках, дерзко наступала на него по
пояс в снегу. Он отдавал один валенок, а за другой требовал выкуп -
поцелуй в ушибленную щеку. Сама же она и придумала эту вовсе не детскую
игру. Иногда, коварно показывая язычок, обманывала его и убегала; в другой
раз безропотно платила выкуп... Мирно потом садились прямо в мягкий
сугроб, слизывали с варежек звездные снежинки и подолгу молчали. А вокруг
голубел, искрился на солнце высокий снег. Неподалеку за поляной зеленел
сосновый бор. Под песчаным яром широкой белой лентой лежала скованная
льдом Волга. Как истая камчадалка, Ульяна могла торчать с отцом и Гошкой с
утра до позднего вечера у застывшей на лютом морозе рыбацкой лунки,
вытаскивая наравне с мужчинами красноперых окуней.
"Ах ты, Волга, Волга! Какая это была счастливая пора!" - ворочаясь на
полке, вспоминал Агафон. Впервые поезд увозил его от родимой реки
далеко-далеко... Там, на Урале где-то, и Ян Альфредович: уехал к старшей
дочери Марте, когда ее по окончании зоотехнического института послали в
совхоз, где выращивали кроме другого скота племенных пуховых коз. Вскоре
переехала туда и вся семья. И Гошка, уже студент планово-экономического
техникума, долго скучал по Ульяне, пока не столкнулся с Зинаидой
Павловной. И надо же было ему тогда кроме практики в бухгалтерии
пристраститься и к автомашине, в которой он, пользуясь попустительством
своего дружка заведующего гаражом Виктора, лихо катал по всяким делам и
Зинаиду Павловну. Ну и... накатались! Авария произошла, когда они ездили с
ней за цветочной рассадой. Надо же было врезаться в сад и в угол веранды
того крайнего дома!
На домашнем судилище, перед разгневанным отцом и огорченной матерью,
выгораживала его Зинаида Павловна. А он...
- Раз виноват, то уж вихляться не буду, - с непоколебимым упрямством
заключил Агафон.
- Все! Не видать тебе больше машины как своих ушей, и до гаража не
допущу на пушечный выстрел, - решительно заявил отец.
- Да я и сам не пойду, - насмешливо изогнув губы, проговорил Агафон и
насупился. - К черту такую технику!
- А подготовка в институт? - напряженно спросила Клавдия Кузьминична.
- Автодорожный, чтобы стеклянные веранды и садики сокрушать? -
язвительно заметил Андриян Агафонович. - Хватит! Пусть всю жизнь щелкает
костяшками!..