"Павел Ильич Федоров. Витим Золотой (Дилогия, #2) " - читать интересную книгу автора

боязно, что сотворил для него бог!
"Потешил бы, Романыч, признался бы, - пытают иногда его станичные
казаки. - Сколько тыщенок в кубышку положил?"
От таких вопросов Кузьму Романыча озноб хватает. Сам выболтал спьяну
о своей коммерции. А дело вышло так. Посоветовал ему Мардарий Ветошкин за
чаркой водки купить акции Ленских золотых приисков.
"Будешь только купончики стричь", - уговаривал пристав.
"Пустое, Мардарий Герасимыч, да где денег-то взять", - отнекивался
Катауров.
"Думаешь, я твоих доходов не знаю? - в упор посматривая на друга
хитрыми полицейскими глазками, спрашивал Ветошкин. - Добра тебе желаю. Три
дня назад они стоили по три сотни каждая, а сегодня уже четыреста. Я купил
десять и тыщу целковых сегодня положил чистенькими и тебя еще вот угощаю".
"Тыща рублей... в три дня!" - Кузьма Романыч едва не сверзился со
стула.
А Ветошкин тем временем вместе с винцом вливал в его чрево золотую
витимскую отраву. Как тут утерпишь! Пошли вдвоем в банк к Шульцу, и Кузьма
Романыч выложил кассиру банка восемьсот целковых, а взамен получил две
красивенькие светло-зеленые бумажки. Протрезвел, когда уже подъезжал к
станице, - и хоть назад ворочайся. Шутка сказать, какие денежки выманили!
Маялся целую неделю, сна лишился, на жену и снох нагайкой замахиваться
начал. Совсем невтерпеж стало. Запряг самую резвую лошадь и укатил в
Зарецк. Чуть не задохнулся, когда взбегал на второй этаж банка. Как
угорелый сунул в окошко кассиру свои зелененькие. Тот повертел их в руках,
посмотрел на свет, небрежно кинул в железную пасть сейфа и начал
отсчитывать, да не бумажками, а звонкими империалами. Когда отсчитал две
тыщи рублей, у Кузьмы Романыча совсем дух перехватило.
"Можете не считать, у нас не обманывают", - строго, не оборачиваясь,
проговорил кассир.
Катауров стоял словно в чаду. Потом поскакал к приставу Ветошкину и в
каком-то исступлении чуть не в ноги благодетелю.
"А еще на сколько купил?" - спросил тот.
"Да ни на сколько, Мардарий Герасимыч! - удивился Кузьма Романыч. -
Они же теперь по тыще рублей каждая!"
"Через неделю будут стоить в два раза дороже, дурак вислоухий!" -
рассердился пристав и тут же посоветовал вложить в акции все деньги.
"Тебя-то, Мардарий Герасимыч, кто надоумил?" - допытывался Кузьма,
все еще боясь, чтобы не вышло какой-нибудь обмишулки...
"Авдей Иннокентич Доменов, вот кто! Только гляди помалкивай, а то
язык отрежу", - пообещал пристав.
"Могила!" - заверил Кузьма и в тот же день укатил домой. Там дочиста
опростал всю кубышку. Примчавшись обратно, купил толстую пачку
зелененьких, затолкал ее в сухой бычий пузырь и схоронил на дне своего
служилого сундука. На свободе заглядывал и пересчитывал. Перед отъездом с
очередным этапом узнал от благодетеля, что каждая бумажка теперь стоила по
три тысячи рублей! Богачом стал, да еще каким! Подумывал уже службу
бросить. Ведь десять лет этапную пыль глотает, грязь на шляху месит. "А
легкое ли дело сопровождать арестантиков? В другой раз попадется такой
законник, что всю душу из тебя вымотает да еще жалобу настрочит. Сгибай
после шею свою перед начальством. Вон Мардарий Герасимыч про доходы