"Павел Ильич Федоров. Синий Шихан (Дилогия, #1) " - читать интересную книгу автора

барином, Петр Миколаич, мы полюбовно расстались. А ежели по правде, так
из-за барыни... Филипп-то Миканорыч женился, в приданое вместе со своей
красавицей конный завод получил. Ну, значит, как это бывает, не показался
я барыне-то... рожа, дескать, у меня разбойничья, ездить, говорит, со мной
страшно. Лошади, говорит, даже пугаются, трясутся. Ну и получилась мне
полная отставка... А вот Матвей Никитич не боится со мной ездить, гоняем
за милую душу.
Буянов стоял в сторонке, покрякивая, рассматривал привязанную под
густым вязом лошадь игреневой масти, подседланную великолепным призовым, в
серебре, седлом. Конь был невысок, слегка вислозадый, сухоголовый,
необычайной в экстерьере длины, с белым расчесанным хвостом. Матвей
Никитич, казалось, забыв обо всем на свете, любовался его тонкими сухими
ногами и желтыми, стаканчиками, копытами.
Это был знаменитый Ястреб, забравший на скачках все призы.
Обеспокоенный присутствием других коней и чужими людьми, он гордо
вскидывал голову, сердито фыркал и, раздувая красноватые ноздри, косился
умными глазами на чужого бородатого человека, широко размахивающего
руками.
- Эко, что он распроделывает, дьявол киргизский! - восхищенно кричал
Буянов. - Ах, змееныш проклятый, где ты народился такой!
На крыльце, с плеткой в руках, показалась высокая, смуглая,
черноглазая девушка в казачьих с лампасами шароварах, заправленных в
пестрые киргизские ичиги. Повесив на плечо ременную плеть, она неторопливо
оправила синюю, туго обтянувшую ей грудь сатиновую кофточку, пошевеливая
темными бровями, вскидывала быстрые цыганские глаза на прибывших гостей.
- Ты уже готова, дочка? - увидев Маринку, спросил Петр Николаевич.
- Давно, тятя, жду, - легко спрыгивая с крыльца, ответила Маринка.
Услышав ее голос, Буянов обернулся. Под его пристальным взглядом
девушка на секунду остановилась, но, подумав о чем-то, смело и решительно
подошла к нему, низко и почтительно поклонившись по старому обычаю, звонко
проговорила:
- Здравствуйте, дядя Матвей!
- Узнала? Ах, помилуй бог, узнала! Здравствуй, орлица милая,
здравствуй! Дай хоть на тебя взглянуть-то! Ах ты, матушка моя! Выросла-то
как, боже мой!
От строгой красоты девушки Буянов, казалось, совсем ошалел.
- Да ить на всем белом свете нет такой раскрасавицы! - почти визжал
Матвей Никитич, хлопая себя по бокам. - Ах, господи помилуй! Чуть совсем
не забыл... Я тебе, милушка моя, знатный гостинец привез. Погоди,
погоди...
Он расчувствовался, уже не помнил, что подарок наметил отдать после
предварительного сговора, и полез в карман за золотыми сережками. После
удачной сделки у Марфина родника возбужденное состояние не покидало его.
Кроме того, он вместе с Кириллом на радостях опорожнил фляжку крепкой
настойки, приготовленной его разлюбезной Пелагеюшкой.
- Да ведь, матушка ты моя, голубушка! Орлица сизокрылая! Я ведь
крылышки приехал тебе привязать, чтобы ты не упорхнула в другие края.
Сватать тебя приехал, моя разлюбезная!
Маринка, вспыхнув, попятилась от наседавшего свата. Петр Николаевич,
сверкнув черными глазами, опустив голову, сумрачно смотрел на свои рваные