"Евгений Федоров. Демидовы " - читать интересную книгу автора

был широко распространен в этой местности. Ручные горны можно было
встретить во многих домах крестьян и в Дедиловском районе и под самой
Тулой, в деревне Павшино, в которой проживали Антуфьевы. Выплавляли
крестьяне железо в примитивных печах-домницах и сбывали его тульским
вольным кузнецам, которые выделывали из него пищали, самопалы, копья,
сабли, плужники, ножи да топоры. Кустарным оружейным промыслом занимались
из поколения в поколение и Антуфьевы. Когда подрос сын Никита и обучился у
дьячка грамоте, он стал подбивать батю перебраться в Тулу, в Кузнецкую
слободу. Славилась она старинными мастерами-самопальщиками, которые по тем
временам достигли немалого искусства в изготовлении холодного и
огнестрельного оружия. Умело и тонко они украшали его богатой резьбой,
разнообразной чеканкой, именуемой тульской чернью. Влекло Антуфьева и то,
что кузнецы этой слободы, внесенные в казенные списки - "казюки",
освобождались от податей и земских повинностей. Произошло это лет сто тому
назад, когда по челобитью тульских кузнецов царь Федор Иванович велел "их,
кузнецов, устроить в Туле за острогом особою слободою, а никаким людям,
опричь их, кузнецов, не жить, и к посаду ни в какие подати и в никакие
земские службы от них, кузнецов, выбирать не ведено".
Однако, несмотря на царский указ, наряду с "казюками" в слободе
оставалось немало кузнецов и среди посадского люда. Постепенно и их
привлекали к самопальной работе: некоторые из них были "взяты по ремеслу
из посаду в самопальные мастера". Так постепенно, из года в год, из
десятилетия в десятилетие складывалось тульское оружейное сословие, куда и
стремились попасть Антуфьевы.
В ту пору, когда устроились Антуфьевы в Кузнецкой слободе, тульские
самопальщики были подчинены Московской оружейной палате. Каждогодне по
государеву наказу они доставляли в Москву две тысячи пищалей, по цене
двадцать два алтына и две деньги [шестьдесят семь копеек] за пищаль.
Вся работа самопальщиками выполнялась по домам, и каждый знал только
свое дело: одни делали ложа, другие занимались заваркой стволов, третьи
мастерили замки и другие оружейные части. Самая трудная и главная работа
была заварка ствола. Антуфьевы знали это дело хорошо. Нагретую длинную
железную пластину батя ударами молота сгибал в трубку, а шов мастерски
сваривал - вот и готово дуло! Никита приваривал к нему казенную часть
ствола, а дальше шла отделка: канал сверлили ручными сверлами, поверхность
отделывали напильниками и на точиле. К той поре на других дворах кузнецы
ковали штык и части замковые, слесари-отдельщики отрабатывали их до
блеска. А мастера-ложники по своим дворам делали ложа и производили сборку
оружия. Никита был столь любознателен, что в скором времени сам научился
все делать. Был он лих и горяч в работе. Суровые денечки выпали ему в
Кузнецкой слободе, но могучий характер да золотые руки выручили кузнеца
Антуфьева. Работа у тульских самопальщиков напряженная, все жилушки
выматывала. То с молотом, то у горна, где жар да брызги раскаленных искр.
От такой работы к вечеру пошатывало, как хмельного. Батя Демид Григорьевич
не выдержал каторжной работы, вскоре занедужил и помер. Остался один
Никита в Туле; он не сдался, крепко вгрызся в работу. Отличался он от
других своих товарищей искусством да яростью в деле. Свирепо хотел
выбиться в люди.
Хотя царские власти и не делали никакого различия между казенными и
вольными кузнецами, однако сметил Никита Антуфьев, что кузнец от кузнеца