"Константин Федин. Бакунин в Дрездене (Театр в двух актах)" - читать интересную книгу автора

в панику. Потерял навсегда репутацию человека, который умеет вести себя
в обществе. Но жена у него - нежнейшее существо. Как ее здоровье, Ри-
хард?
В а г н е р. Ты, право, Михаил, напрасно. Минна тогда, действительно,
была в замешательстве, но вовсе не потому, что ты так... странно ел... У
нас кроме колбасы ничего не было, и мы просто боялись, что ты не наешься
до-сыта.
Б а к у н и н. Смотри, Рекель, какие у него глаза: он мне этой колба-
сы никогда не простит! (Смеются.)
В а г н е р. Иногда ты мне кажешься страшным. Ты шутишь, где нужно
быть мрачным, и, обладая добрым сердцем, любишь и сострадаешь мимоходом,
по-пути.
Б а к у н и н. Одно напоминание о колбасе ввергает тебя в пучину
сладчайшего пессимизма. (Смеются.)
В а г н е р. Неужели и ты не хочешь понять меня, ты, с твоим даром
понимать все?
Б а к у н и н. Не знаю, чего тебе не хватает...
В а г н е р. Михаил!
Б а к у н и н. Тебе хорошо. У тебя, вон, королевская униформа есть...
Р е к е л ь. За что ты его, Михаил?
В а г н е р (закрывая лицо руками). Жестоко это, жестоко, потому что
от тебя...
Б а к у н и н (хмурым тоном, сквозь который звучит нежность). Что с
тобой, музыкант?
Р е к е л ь. Ну, вот, ну, вот, так - хорошо!

(В пивной напряженная, что-то предвещающая, тишина. Общее любопытство
направлено на Бакунина и его друзей.)

В а г н е р. Я завидую тебе. Ты поглощен всепожирающей идеей, ты ви-
дишь эту идею в народах, в людях и не замечаешь при этом самих людей.
Тебе некогда остановиться на мне, тебе не до меня, как и не до кого.
Скажи, есть ли для тебя люди?
Б а к у н и н. Для человека на первом плане должно быть человечество.
Кто не отдается его делу без оглядки, тот не человек, а филистер. Чело-
век должен не замечать себя.
В а г н е р. Но не у всякого найдутся силы пожертвовать своею лич-
ностью. Личность, готовая обогатить человечество, подняв его до себя,
разве она не должна быть поставлена выше безглазой, безголовой, бездуш-
ной толпы?
Б а к у н и н. Человечеству нужно служенье, а не жертвы.
Р е к е л ь. Как это верно, как верно!
В а г н е р. Да, да. Но как же ты не хочешь понять меня? Я - худож-
ник, поэт, музыкант. Отдавая свое искусство жизни, служу ли я ей?
Р е к е л ь. Конечно, Рихард, конечно! Ты исполняешь свой долг перед
человечеством.
В а г н е р. И вот тут... Если бы вы знали! Целые годы труда, годы
вдохновения пропали бесследно.
Р е к е л ь. Не правда, не правда, Рихард! Твои оперы...
В а г н е р. Оставь, ты вечно успокаиваешь! Я жаждал коренного пере-