"Абдухаким Фазылов. Уникальное подпространство (Фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

Потом начнем выяснять непонятные места. Думаю, что тогда он ответит на все
вопросы удовлетворительно. Мы все не раз слушали его на лабораторных
семинарах и знаем, что работа его хорошая, а он сам лучше, чем кто-либо из
нас, разбирается в ней.
Вот каков он!
Члены Совета облегченно вздохнули. Теперь ясно - надо вытаскивать
безнадежно утопающего. Для шефа они это будут делать с превеликим рвением.
Совершенно сбитый с толку, растерявшийся диссертант дрожащим голосом
кое-как закончил доклад.
После этого начался так называемый парад - смотр на лояльность перед
председателем. Первый решил блеснуть своими глубокими соображениями
Бузрукходжа Саидходжаевич. Он начал с того, что будучи секретарем Ученого
совета по долгу службы подробно ознакомился с работой. Притом он-де
получил огромное удовлетворение, и это чувство никак не может быть
затенено не совсем удачным докладом диссертанта, что, по его мнению,
является естественным следствием огромного перенапряжения и усталости
после завершения такой серьезной работы. Потом Бузрукходжа Саидходжаевич
очень тонко намекнул на беспредметность и неуместность вопросов тех двоих.
В частности, он между прочим отметил, что чувствительность аппаратуры по
элементам, которой здесь очень интересовались некоторые, не имеет никакого
отношения к основным результатам диссертации, а сам вопрос насчет
отнесения диссертации к чистой химии или к технике говорит только о
невдумчивости и недопонимании работы спрашивавшими. Затем своим хорошо
поставленным бархатным баритоном заговорил Моисей Львович. Озабоченным
тоном, который для данного случая был удвоен против обычного, он начал
говорить о безусловной актуальности и полезности работы. Выступление было,
естественно, насквозь пропитано негодованием в адрес членов Совета,
которые задают не совсем тактичные вопросы. С пафосом он сделал остановку
на одном измерении, осуществленном диссертантом (к слову сказать, весьма
стандартном), и это измерение в устах Моисея Львовича было возведено в
ранг оригинального...
Через некоторое время почти все члены Совета один за другим
реабилитировали себя за трусливое молчание в те критические минуты.
На лица "тех" двоих, отличившихся, нельзя было смотреть. У первого нервы
сдали очень быстро. По-видимому, с таким единодушием в обелении черного он
сталкивался в жизни впервые. Поняв, в какое глупое попадает положение, он
встал и заявил, что теперь понимает всю важность и серьезность работы и
вопросы свои снимает из-за их некорректности. Второй был близок к такому
же раскаянию.
- Ну, нет, - спохватился я, только теперь вспомнив про свою "миссию".
Такую возможность упускать нельзя. Чутье мне подсказывало, что до сих пор,
из-за плохой ориентации в обстановке, этот человек говорил что-то близкое
к правде, во всяком случае то, что думал. Пусть продолжит в том же духе.
Я послал к нему шайтана. Любитель вопросов попросил слово. Председатель,
склонившийся уже к мысли, что парад-смотр и так слишком затянулся и пора
остановить его, вдруг в силу нахлынувшего неизвестно откуда и совсем
неуместного чувства демократизма решил дать возможность реабилитироваться
и этому "грешному". Какая опрометчивость!
- Я все-таки не услышал ответа на вопросы, заданные мной и моим коллегой,
- твердо заявил товарищ.