"Абдухаким Фазылов. Мираж " - читать интересную книгу автора

усталость, поспешно зажигая одну за другой последние спички, стал
торопливо "читать" странные сюжеты. В них неизменно повторялось одно и то
же - небольшая группа людей, то оживленно обсуждая что-то, то молчаливо,
но всегда с ясно выраженным удивлением на лицах, наблюдала за видами
грандиозных дворцов, стоящих почему-то не на земле, а как бы висящих на
небе. От сюжета к сюжету дворцы сменяли друг друга. Здесь было все им
увиденное - знакомые очертания древнеегипетских храмов, колоннады античной
Греции, силуэты спиральных башен Вавилона... На одном из каменных рисунков
все они присутствовали одновременно. Разные цивилизации располагались на
разных уровнях, создавая многоэтажную композицию. Все та же группа людей
сосредоточенно наблюдала за всей этой картиной, вскинув головы. Восторг,
изумление людей были экспрессивно переданы в их позах, жестах...
Спички кончились. Фархад в отчаянии бросил коробок и, как слепой, начал
прощупывать рельефы, в надежде узнать еще какие-нибудь подробности
изображаемых сцен. Но было это бесполезно - его пальцы не имели опыта, а
тем более чувствительности пальцев слепых. А сюжеты продолжались. Интуиция
подсказывала Фархаду, что в них кроется разгадка тайны башни-цитадели.
Чего бы он сейчас не отдал за коробку спичек! Но у него и не было сейчас
ничего...
Он продолжал подниматься. Наконец под ногами заскрипел песок, донося шум
ветра. Сделав еще один виток, он вышел наружу, где в темной мгле бушевала
песчаная буря.
Стоя здесь, уцепившись за обломки верхнего разрушенного яруса башни,
Фархад представил неповторимую панораму города, его улиц, здания, которые
можно было бы видеть отсюда и которые лежат теперь под пятидесятиметровым
слоем песка...
Борьба за жизнь началась, когда песок поднялся сюда - на самую высокую
точку крепости. Только теперь он по-настоящему понял, как ничтожно мал его
шанс на спасение в единоборстве с ветром и, точнее, это было одно целое,
песком. Он заставлял себя, превозмогая свинцовую усталость и сон,
непрерывно двигаться. Но скоро силы начали оставлять его...
Фархад очнулся от жгучих лучей солнца. Он лежал полузасыпанный, ощущая
мучительную боль в суставах и царапающую сухость в горле. Не было ни
желания, ни сил двигаться. Он с трудом освободился от песка, нащупал на
поясе флягу. Несколько освежающих глотков - и он встал, превозмогая
слабость и головокружение.
Вокруг лежали бескрайние пески. Ни ветерка. От вчерашней трагедии не
осталось и следа. Фархадом вдруг овладело невыносимое и невосполнимое
чувство опустошенности. Не оглядываясь, он поплелся по барханам на запад...
Около полудня Фархад, измученный жарой и ходьбой по сыпучим пескам, далеко
впереди увидел большую воду. Это был мираж. Откуда взяться здесь воде? И в
такт тяжким шагам, вполголоса повторял:
- В пустынях бывают миражи... В пустынях бывают миражи... Не надо на них
обращать внимания...
Вдруг он остановился, уставившись на играющую бликами синюю гладь водного
простора впереди, потом невольно опустился на горячий песок.
Мираж! Не мираж ли поражал тех хорезмийцев? Разве не это явление было
запечатлено на рельефных рисунках лестничного коридора? Неспроста ведь
дворцы те были изображены как бы висящими в воздухе, а иногда, как он
сейчас понимал, с явными признаками характерных оптических искажений.