"Раян Фарукшин. Цикл произведений "Родина" " - читать интересную книгу автора

Улицы узкие, кругом завалы, замесят вас, сожгут. До завтрашнего вечера не
доживете...Они, сволочи, из гранатометов мочат. Потом гранатами закидают,
даже вылезти не успеете. Сгорите живьем. Я сегодня сколько таких видел,
сосчитать трудно... Да-а. Все мы здесь останемся, все мы - трупы завтрашнего
дня. Покойники долбанные...
Мужики рассказывали нам о пережитом. А мы, перепуганные до смерти,
плакали. Да, плакали мы все, не взирая на возраст и звание. Кто-то громко, а
кто-то молча смахивая слезы с лица...
(6.08.01)



Не спешите нас хоронить...
всем известным и неизвестным героям Первой Чеченской

Танкисты.
Россия. Кавказ. Чечня. Грозный. Ночь с первого на второе января 1995
года. Расположение *** бригады. То есть никакое, конечно, это не
расположение, а просто один из многочисленных городских кварталов, из
которого днем мы вышибли местных аборигенов, чеченов, и теперь несколько
"жилых" пятиэтажек и трехэтажное здание общежития ПТУ находятся в нашем
"полном распоряжении".
В соседнем квартале идет бой, но нам до него нет никакого дела, у нас
передышка, мы получили час на отдых. Один час - целых шестьдесят минут,
которые надо грамотно использовать - надо поспать.
Я не спал больше суток. От недосыпания голова моя гудит паровозом
прошлого века, мозг отдает команды вяло и неохотно, а тело выполняет их со
сбоями первых японских роботов - идет не туда, куда надо и делает не то, что
нужно, тормозит по полной программе. Мозг спит, тело дремлет, а суставы сами
по себе, работают на автопилоте. Желание одно - поскорее лечь и заснуть. Но,
несмотря на прелесть долгожданного момента "отбоя", заснуть не удается: не
закрываются глаза - тратят драгоценное время, настырно целясь в пустоту, в
неизвестную чеченскую ночь. Мою вторую ночь на войне.
Я сижу на броне своей БМП-1. Жду приказов. Я - Усман, рядовой срочной
службы, наводчик-оператор, мне 19 лет, я татарин из Татарстана. Рост
метр-семьдесят, вес 65 кг, волосы черные, кучерявые, глаза карие, брови
густые, широкие, черные. Особых примет нет. Одет в обычный черный комбинезон
танкиста, фетровые сапоги и шлем. Да, вот шлем мне достался хороший, новый,
на меху. Мех, конечно, искусственный, но все равно, шлемак у меня классный.
Оттягивая шею грязным потертым ремнем, на коленях лежит АКСУ. Лет ему
почти столько же, сколько и мне, но пока он не подводил, работал исправно,
молодец. А две ручные гранаты РГД-5, увесистыми комками покоящиеся в
накладных карманах, вынуждают меня чувствовать себя довольно уверенно в
любой незнакомой обстановке.
Уверенно я продержался на броне ровно две минуты. А потом свистящие
потоки пуль, выпущенные чеченами из девятиэтажек, выгоревших на все сто
процентов и пугающих своими холодными внутренностями, закинули меня внутрь
бэшки, где одиноко загорал мой дружок, механик-водитель рядовой Александр
Шапошников. Это для офицеров он - "рядовой Александр Шапошников", а для меня
он - Сосед.