"Клод Фаррер. Последняя богиня" - читать интересную книгу автора

Достаточно того, что они однажды отдали мне, как и я им, безусловно и
вполне, свое сердце и считали, что это навсегда.
Само собою разумеется, что в этой дружбе, - в моей дружбе, - ничто не
принимается в расчет, кроме взаимной любви: оказанные и принятые услуги,
выказанная преданность, опасности, украденные друг от друга, - пустяки! Это
инстинктивное побуждение и ничего более. И разве наиболее счастлив, тем
более счастлив, тот, кто получает? Тем хуже для того, кто стал бы так
думать: он не ведает дружбы!
И я люблю моих друзей, - сколько их всего? Семь, или восемь? Может
быть, шесть... я люблю их и посвящаю им мою жизнь, не за то, что они для
меня сделали и делают, но за то, что они для меня представляют собою.
П.Л. - это нечто иное. Не то что друг. Не то, что старший брат. Не то,
что отец: это Tzeu. Я употребляю китайское слово, потому что не знаю более
подходящего.
Учитель, руководитель, опекун. Дуб, за который цепляется и вокруг
которого обвивается плющ. Высшее существо, которое из ребенка,
произведенного родителями, обученного педагогами, воспитанного наставниками,
делает, как фея силой своей волшебной палочки, человека. П.Л. нашел во мне
молодого моряка, влюбленного в музыку, интересующегося множеством вещей,
которых он не знал. Он изучил их, чтобы о них говорить, чтобы беседовать о
них со мною. Он сделался в них знатоком. Никогда не унизил он меня никаким
уроком. Никогда не дал он мне никакого совета. Он строго уважал мою волю,
даже когда она вела меня к заблуждению. Он даже не отвлекал меня от него; он
только становился тогда печальным, и эта печаль избавила меня от стольких
подводных камней, что я не в состоянии и никогда не буду в состоянии дать
ему понять, почему я, ученик, всю мою жизнь буду стоять на коленях перед
ним, учителем.
Он знает, что я здесь, что я болен. Чего он хочет от меня сегодня?
Почему телеграфирует он мне сюда?.. В это убежище, в это уединение, которое
очень настоятельно предписал мне доктор, как необходимое и единственное
средство от моего отвращения к жизни... они называют это "неврастенией", эти
морильщики... они даже уснащают это название другими словами, звонкими и
дикими: "циклостения", "дисмнезия"... я пропускаю остальные... и вероятно
коверкаю... Все равно! Они умеют давать очень хорошие названия, эти
морильщики.
Они умеют давать даже слишком хорошие названия, так что и не
вылечишься: излечивать они не умеют. Нельзя уметь все. Я читаю:
"Ваше присутствие в Париже необходимо. Искренне любящий Пьер". Ах!
- Нет, метрдотель, не надо десерта. Знаете, я на диете...
И я встаю...
В холле, вокруг выставленной телеграммы, толпа. Пускаю в ход локти,
чтобы прочесть:
"Сегодня вечером Австрия объявила войну Сербии"...
В 1914 году?.. Да неужели?.. Да нет же, мне померещилось. Или, в таком
случае, я ошибался, я грезил всю свою жизнь и вот, сегодня вечером, я
просыпаюсь менее старым, чем я себя считал, по крайней мере, на одно
столетие, а то и на два...

3. Спальный вагон