"Каролина Фарр. Дом на могиле " - читать интересную книгу автора

кто-то весело свистел, разжигая огонь в печи. Хлопнула тяжелая чугунная
заслонка, упала небрежно отброшенная лопата, под моим окном слабо зашипел
пар... Потом с той же стороны в невидимой кухне зазвенела посуда.
Восемь часов моего первого утра на Уэргилд-Айленде! Я вспомнила, что
завтрак подается в девять. У меня был еще час на то, чтобы принять душ и
приготовиться к предстоящему дню, который, похоже, обещал быть праздным,
поскольку в Уэруолде никто, кроме слуг, по воскресеньям не работал.
Джон Уайганд рассказал мне все это вчера вечером, показывая эту
огромную комнату со старомодной кроватью с пологом на четырех ножках, на
которой могла бы уместиться целая семья. Я боялась на ней потеряться и
замерзнуть, но мне еще никогда не доводилось так славно и крепко поспать
после того, как согрелись холодные простыни. Казалось, что я плаваю на
матраце, покрытом свежевыстиранными простынями, согретая большим пуховым
стеганым одеялом, свисающим до пола с каждой стороны огромной кровати.
Подумав об этом, я с наслаждением зевнула и решила, что это ложе не
идет ни в какое сравнение с узкими тахтами, на которых мне приходилось спать
в Сан-Франциско. На них, если ночью повернешься, одеяла сползают с тебя,
оголяя спину. Я хихикнула, представив эту огромную кровать в последней
квартире, где жила с подругой после маминой смерти. Вся квартира была меньше
ее!
Джон Уайганд рассказал мне, что это главная комната для гостей. Они
решили поселить меня в ней для большего уединения. Здесь стояли книжный шкаф
и огромный письменный стол, которым я могу пользоваться, если захочу вечером
позаниматься или поработать у себя, а не в кабинете профессора Уайганда на
цокольном этаже. А еще здесь была своя ванная.
Однако, встав с постели и потянувшись, я вдруг подумала о Ллойде
Мередите и содрогнулась при мысли, не спал ли он в этой комнате перед
гибелью? Как хорошо, что мне не пришло это в голову вчера вечером, иначе
вряд ли удалось бы поспать так крепко!
Воздух был звонким, как море, и колючим, как канадский лед, поэтому я
быстро протянула руку к халату, нашла на ощупь тапочки, подошла к камину,
неумело поворошила угольки старомодными медными каминными щипцами и
осмотрела ванную.
Пока что из всех обитателей дома Уайгандов я познакомилась лишь с
домоправительницей, миссис Хадсон, и рыжеволосой горничной по имени Эдна
Джоунз. Джон сказал, что отец рано лег спать, а брат Рандолф остался на ночь
в деревне. О своей мачехе Карен он не упомянул, вспомнила я, наслаждаясь
теплом мерцающего огня.
Выйдя из ванной, я из любопытства подошла к окну. Занавески были яркими
и современными, большое красивое окно, очевидно, появилось совсем недавно,
потому что деревянная рама и краска на ней выглядели новыми. Рассмотрев
окно, я подумала, не являются ли оно и занавески произведением Карен
Уайганд?
Глянув через запотевшее стекло, я инстинктивно отпрянула. Оказывается,
Уэруолд-Хаус стоял на краю огромного серого утеса, под которым бурлило море.
Волны с грохотом ударялись об острые скалы, а порывы ветра разносили белую
пену.
Посмотрев на них, я вздрогнула и порадовалась, что Анжело Раволи привез
меня с материка вчера вечером. Сегодня утром море было бы слишком бурным
даже для его любимой "Лорелеи"! Если верить тому, что предвещали низкие,