"Филип Жозе Фармер. Гнев Рыжего Орка ("Многоярусный мир" #6)." - читать интересную книгу автора

давно заброшенных горных выработках под Бельмонт-Сити, что-то сдвинулось
или осыпалось, и дом Гримсонов еще чуть-чуть просел или покосился.
Три месяца назад за четыре квартала от их дома два соседних здания
провалились во внезапно открывшуюся яму два фута глубиной. Теперь они
стояли, прислонясь друг к другу, а веранды с них и спереди и сзади
сорвало. Раньше между ними было шесть футов расстояния, а теперь их
втиснуло в дыру рядом, и они торчали, точно две очень большие и очень
твердые свечки у великана в заднице.
Толчок, происшедший минуту назад, выдернул Джима, словно форель на
крючке, из кошмара. Но Джим стонал и скулил во сне не потому, что увидел
какое-то чудовище. Это был черный на черном сон, где ничего, совсем
ничего, не происходило.
Джим приказал себе поднять свои усталые кости с постели. "С песней на
устах". Угу. С песней вроде "Хмурого воскресенья". Только сегодня-то
среда, день всех душ.
Комната была очень мала. Семь больших плакатов были пришпилены к
выцветшим обоям с красными розами на светло-зеленом фоне и к обратной
стороне двери. Самый большой изображал Кейта Муна, великого и недавно
сошедшего с ума барабанщика группы "Ху". А самый яркий представлял пятерых
членов "Хот Вотер Эскимос", местной рок-группы. "План" Диллард блюет в
саксофон; Вероника Паппас, "Поющая дырка", кажет микрофон из-под кожаной
мини-юбки; Боб Пеллегрино, "Птичкина кака", производит мастурбацию
барабанной палочке; Стив Ларсен, "Козел", взвалил на горб гитару; Сэм
Вайзак, "Ветряк", брякает по клавишам. Над этой мерзкой компашкой висела
дюжина коровьих колокольчиков, вместе напоминающих НЛО в полете. Вблизи и
при ярком свете можно было разглядеть тонкие проволочки, прикрепляющие их
к потолку.
Джим в рваной зеленой пижамной куртке, красных пижамных штанах и
черных носках вылез из постели и открыл дверь. Точно, она открывается
туже, чем вчера. Джим прошел налево по темному холлу. Тускло-зеленый ковер
на полу совсем протерся. В тесной ванной Джим зажег свет. Взглянув в
зеркало, он поморщился. Под кожей назревал третий прыщ. Рыжие усики еще
немного подросли со вчерашнего дня. В уик-энд придется побриться. Тупое
лезвие (отец их хранит, потому что новые слишком дорого стоят) поцарапает
его, сдерет корочку со свежевыдавленных прыщей, и из них пойдет кровь.
Джим помочился в раковину. Так он помогал своему отцу, Эрику
Гримсону. Эрик всегда разорялся, что, если часто спускать воду, слишком
много надо платить по счету. А еще это была маленькая, хоть и тайная месть
Джима их домашнему тирану, в каждой бочке затычке.
Стоя над раковиной, Джим изучал себя в зеркале. Большие синие глаза у
него от обоих родителей: и от норвежца-отца, и от венгерки-матери.
Рыжеватыми волосами, длинной челюстью и выступающим подбородком наделил
его Эрик Гримсон. Маленькие уши, длинный прямой нос и слегка восточный
разрез глаз - это дары матери, Евы Наги-Гримсон. Рост шесть футов и
полдюйма - это от отца. Джиму надо подрасти еще на три дюйма, чтобы
сравняться с виновником своих дней. Старик у него жилистый и узкоплечий,
но Джиму широкие плечи достались с материнской стороны. Братья у матери
хоть и малы ростом, зато крепкие и мускулистые.
Боже ж ты мой! Избавиться бы от проклятых прыщей - и он был бы очень
даже ничего. Мог бы даже добиться какого-то успеха у Шейлы Хелсгетс, у