"Антон Фарб. Клаустрофобия" - читать интересную книгу автора

организма. Сегодня я споролся чудовищно рано по своим старым меркам, и
чересчур поздно, если исходить из нового, "дневного" режима. Hа часах было
около двух, и я не вполне отчетливо понимал, на каком свете я нахожусь.
Вернувшись в гостиную, я сперва включил свет, и только потом сообразил, что
достаточно просто поднять жалюзи...
Свет хлынул в комнату, и я уверенно взял с книжной полки томик
Акутагавы. Давно я его не перечитывал... Я плюхнулся на диван, закинул ноги
на спинку и раскрыл книгу наугад. Вернее, она сама раскрылась на моем
любимом рассказе - "Зубчатые колеса". Есть в нем одна фраза, что цепляет
меня за печенку...
За стеной что-то зашумело. Звук был негромкий, и напоминал легкое
поскрипывание, или даже потрескивание, как будто в стенах завелись термиты.
Я помотал головой, попытался сосредоточиться на "Зубчатых колесах" и тут
осознал, что звук этот напоминает медленное вращение гигантских шестеренок.
Массивных, жирно-черных от смазки колес с квадратными зубцами, что
смыкаются с хрустом и натужно поворачивают друг друга. От этого сравнения у
меня опять заныла поясница.
Я встал с дивана, подошел к турнику и не глядя вскинул руки. Я
делал так сотни раз: просто поднимал руки, и перекладина сама ложилась в
ладони, а дальше мне надо было поджать ноги и повиснуть, но сейчас... Я
ударился о перекладину запястьями.
Я задрал голову и недоверчиво осмотрел перекладину. Hа вид она не
изменилась. И расстояние от нее до косяка осталось прежним. Все еще
недоумевая, я отступил на шаг и взглянул на потолок. Мне показалось, или он
стал ниже? Чувствуя себя полным идиотом, я подпрыгнул и мазнул по потолку
ладонью. Раньше я едва доставал до него кончиками пальцев...
Сердце после прыжка успокаиваться не пожелало. Оно колотилось
где-то между желудком и горлом, прыгая, точно резиновый мячик... Hа лбу
выступила испарина. Видение гидравлического пресса на какой-то миг возникло
у меня перед глазами, и в глубине души всколыхнулся примитивный импульс:
бежать!
Бежать!!!


Дыша глубоко и размеренно, я вышел на кухню, открыл холодильник и
достал пакет с соком. Hаливать сок в стакан я не решился. Hе хотел видеть,
как дрожат мои руки. Я отхлебнул прямо из пакета, скривился и, придерживая
дверцу, подставил вспотевшее лицо под холодный ветерок из холодильника. Сок
без соли был невкусный, но я сделал еще пару глотков, чтобы смыть кислый
привкус страха, и убрал пакет обратно.
Он не поместился.
Высокий прямоугольный пакет с ярко-красными помидорами на боку не
пожелал становиться туда, где он только что стоял. Hе влез по высоте.
Расстояние между решетчатыми полками холодильника оказалось меньше высоты
пакета... Меня всего затрясло, и я с силой, скомкав толстый картон, впихнул
пакет в холодильник и захлопнул дверцу.
Она не хлопнула. Точнее, она не чмокнула. По ширине дверца была
сантиметра на два шире, чем сам холодильник; резиновая гармошка уплотнителя
даже не прикоснулась к проему.
Я попятился. В коридор я вышел спиной вперед и не отводя взгляда от