"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Зеленый чай" - читать интересную книгу автора

всему, совершенно неспособный продолжать службу, воздевал к небу глаза и
руки в немой молитве, а затем, охваченный непонятным стыдом и ужасом,
трепеща, сходил с кафедры и направлялся в ризницу, покинув свою
недоумевающую паству на произвол судьбы. Происходили такие сцены всегда в
отсутствие помощника священника. В настоящее время, отправляясь в Кенлис,
мистер Дженнингс всегда заботится о том, чтобы рядом с ним в храме
находилось еще одно лицо духовного звания, готовое в случае надобности
принять священное бремя из его ослабевших рук.
Но стоит мистеру Дженнингсу сдать окончательно, покинуть свой приход и
возвратиться в Лондон, в свой тесный дом на темной улочке в районе
Пиккадилли, он чувствует себя как нельзя лучше: так полагает леди Мэри, а я
придерживаюсь на этот счет особого мнения. Ну что ж, будущее покажет.
Мистер Дженнингс - джентльмен с головы до пят. Однако люди замечают в
нем некоторые странности. Создается впечатление, что в нем кроется нечто
непонятное. В этом отчасти повинно одно обстоятельство, о котором, насколько
я понимаю, люди забывают либо просто не придают ему значения. Мне же эта
особенность бросилась в глаза, причем почти сразу. У мистера Дженнингса есть
манера кидать косые взгляды вниз, на ковер. Можно подумать, что он
сопровождает глазами что-то движущееся. Так, разумеется, бывает не всегда, а
время от времени. Но достаточно часто, чтобы, как я уже говорил, манеры
мистера Дженнингса казались в определенной степени необычными. В этом
соскальзывающем вниз взгляде чудятся одновременно и робость, и беспокойство.
Философствующий медик (как Вы, со свойственной Вам любезностью, меня
наименовали), который при разработке теории опирается на данные, полученные
в ходе своей практической деятельности, посвящает всестороннему изучению
указанных данных много больше времени, чем обычный врач, и, соответственно,
заметно превосходит этого последнего в том, что касается тщательности и
детальности анализа: такой медик незаметно для себя самого приобретает
привычку к внимательному наблюдению. Эта привычка сопровождает его повсюду,
а объектом такого бесцеремонного, как полагают иные, наблюдения может стать
любой, лишь бы имелась хоть малейшая надежда, что полученные таким образом
данные вознаградят исследователя за его старания.
Именно упомянутая надежда и воодушевила меня, когда в небольшой
приятной компании, собравшейся вечером в доме леди Мэри, я впервые встретил
робкого, любезного, но сдержанного джентльмена - преподобного мистера
Дженнингса. Разумеется, нижеследующие заметки включили в себя не все, что
мне стало известно: детали, интересные лишь специалистам, я здесь не
привожу - их можно найти в моих научных трудах.
Должен заметить, что, когда я говорю о "медицинской науке", я (и
надеюсь, со временем круг моих единомышленников пополнится) употребляю этот
термин в более широком смысле, чем допускает сугубо материалистический
подход. Я полагаю, что окружающий нас материальный мир является конечным
выражением духовного мира, его порождением и составной частью. Я считаю, что
в основе человеческой личности лежит духовное начало, что дух - это
организованная материя, но от материи в обычном понимании слова он отстоит
столь же далеко, сколь свет или электричество; что физическое тело есть не
более чем оболочка и, соответственно, смерть не кладет конец существованию
человеческой личности, а всего лишь освобождает ее от физического покрова.
Процесс освобождения начинается с того момента, который мы называем смертью,
и завершается несколькими днями позднее пробуждением к высшей жизни.