"Дж.Шеридан Лэ Фаню. Кармилла " - читать интересную книгу автора

"ближнее селенье". Правда, за три мили к западу, по дороге к замку генерала
Шпильсдорфа, была заброшенная деревня, и в причудливой церквушке без крыши,
в обомшелых гробницах покоились останки горделивых Карнштейнов, былых
владетелей роскошного замка, утонувшего в лесной глуши среди безмолвных
руин. Легенду о том, как опустели эти устрашающе унылые места, я расскажу
своим чередом.
Покамест надо представить вам немногочисленных обитателей замка, за
исключением, разумеется, прислуги и дворни из пристроек. То-то вы удивитесь!
Отец мой, добряк из добряков, был уже в преклонных годах. Мне же едва
исполнилось девятнадцать (с тех пор прошло восемь лет). Моя мать, здешняя
дворянка, умерла в моем раннем детстве, и я осталась на попечении нянюшки,
чье щекастое добродушное лицо памятно мне едва ли не с колыбели. Мадам
Перродон, уроженка Берна, добрая и заботливая, сумела, сколько могла,
заменить мне мать, которой я совсем не помню: она умерла, когда мне и года
не исполнилось. Мадам Перродон была третьей за нашим обеденным столом.
Четвертой была мадемуазель де Лафонтен - как говорят у вас в Англии,
"последняя гувернантка". Она говорила по-французски и по-немецки, мадам
Перродон, помимо французского, изъяснялась на ломаном английском; но большей
частью по-английски говорили мы с отцом - отчасти затем, чтоб язык не
забылся, а отчасти из любви к родной и дальней стране.
Получалось сущее смешение языков, на потеху нашим редким гостям - но я,
пожалуй, не стану изображать, как мы разговаривали. От случая к случаю у нас
гостили, но не загащивались две-три мои сверстницы, а я иногда ездила к ним.
Бывало, иной раз наезжали за двадцать-тридцать миль и дальние "соседи".
Словом, жилось нам довольно одиноко.
Нянюшка и гувернантка прекрасно понимали, что им не совладать с
избалованной девочкой при почти что полном попустительстве отца.
Первое происшествие моей беспечной жизни поразило меня незабываемо: это
мое самое раннее воспоминание. Покажется, может быть, что об этом и
рассказывать незачем - вздор, да и все тут. Думаю, однако, что стоит
рассказать.
Моя детская, где я безраздельно владычествовала, располагалась под
сводами замка: просторный покой с косым потолком в дубовых брусьях. Лет,
наверно, в шесть я проснулась ночью, повела глазами и не увидела горничной.
Няни тоже не было, и я решила, что все меня бросили. Я ничуть не
испугалась - по счастью, мне никогда не рассказывали о привидениях, не
пугали страшными сказками, и я не пряталась с головой под одеяло от
внезапного дверного скрипа или от вспышки догорающей свечи, когда по стене
пляшет черная тень кроватной спинки. Я просто обиделась, что обо мне забыли,
и начала хныкать, готовясь заголосить. Но вдруг я увидела возле своей
кроватки строгое и чарующее женское лицо. Женщина - совсем молодая - стояла
на коленях, руки ее вползли под одеяльце. Я взглянула на нее с радостным
изумлением и замолкла. Она легла рядом, погладила меня и с улыбкой притянула
к себе: я тут же успокоилась и погрузилась в сон. А проснулась оттого, что
две длинные иглы вонзились мне в грудь, и я громко закричала от боли. Та
женщина подалась назад, не спуская с меня глаз, соскользнула на пол и, как
мне показалось, спряталась под кроватью.
Тут я впервые в жизни испугалась и завопила во всю мочь. Няня,
горничная, экономка - все прибежали, выслушивали мой рассказ, разуверяли и
успокаивали меня. Я, конечно, была еще маленькая, но все же заметила, как