"Дж.Шеридан Лэ Фаню. Кармилла " - читать интересную книгу автора

Глава IV
ЕЕ ОБЛИК И НРАВ. ПРОГУЛКА.

Я сказала, что меня почти все в ней пленяло; однако же кое-что и
смущало.
Для начала опишу ее. Она была выше среднего роста, стройная и
удивительно грациозная. Только уж очень томная - чересчур томная, подчас
даже вялая, хоть с виду вовсе не больная. Румяным и свежим было ее точеное
личико, большие темные глаза сверкали; а когда она распускала по плечам свои
длинные густые волосы, мягкие и шелковистые, темно-каштановые с золотистым
отливом, я, бывало, взвешивала их на руке и смеялась от изумления. Я любила
смотреть, как они ниспадают тяжелой волной, когда подруга моя полулежала в
кресле; я слушала ее тихий нежный голос, заплетая и расплетая пышные пряди.
Господи! Если б я знала!
Так что же меня все-таки смущало? Доверчивость ее покорила меня в
первый же вечер, но потом я заметила, что о себе, о своей матери, о своем
детстве - словом, обо всем, что связано с ее жизнью, надеждами, родней, она
не проговаривалась ни словом. Конечно, не надо было допытываться, нехорошо
это было, раз моему отцу это столь сурово запретила дама в черном бархатном
платье. Но ведь любопытство неотвязно, как страсть, и ни с чем не считается:
легко ли девушке стерпеть неутоленное любопытство? Я так жаждала узнать о
ней побольше - кому какой вред был бы от этого? Что она, считала меня
безрассудной или бесчестной? Я же клятвенно обещаю: ни единой живой душе ни
слова -- почему она мне не верит?
Не по летам ей, казалось, такое спокойствие и грустное упорство, с
каким она отказывалась приоткрыть мне хоть краешек своей жизни.
Споров об этом у нас с нею не было: она ни о чем никогда не спорила.
Зря я к ней приставала, бессовестно и невежливо, а главное - попусту; но
совладать с собой не могла.
И я удрученно подумала, что не знаю о ней ничего. Всего-то я и
выведала:
Во-первых, что ее зовут Кармиллой.
Во-вторых, что род ее древний и знатный.
В-третьих, что живут они где-то на западе,
Она скрыла их родовое имя, отказалась описать родовой герб; я не знала,
как зовутся их владения, не знала даже, где они, в какой стране.
Не думайте, однако, что я к ней с этим без конца приставала:
лишь при случае, и то скорее намекала. Раз-другой спросила напрямик и
наткнулась на ту же стену. Тщетны были упреки и уговоры. Но она избегала
ответов с такой грустной укоризной, так нежно ласкалась ко мне, обещая, что
со временем я все-все узнаю - ну разве можно было на нее долго обижаться!
Она обвивала мою шею нежными руками, притягивала меня к себе и, щека к
щеке, горячо шептала мне на ухо:
- Милая, твое сердечко ранено; не думай, что я жестокая оттого, что
повинуюсь непреложным законам силы моей и слабости; вместе с твоим раненым
сердцем кровоточит и мое. Изнемогая от страстного самоунижения, я погружаюсь
в твою теплую жизнь, и ты умрешь, так сладостно умрешь, слившись со мною.
Что будет, то будет: сейчас тебя влечет ко мне, а ты будешь, в свой черед,
привлекать других и узнаешь жестокую негу, с которой любовь нераздельна.
Потерпи немного, не допытывайся; доверься мне, слушайся своей влюбленной