"Дженнифер Фаллон. Харшини ("Дитя Демона или Хроники Хитрии" #3)" - читать интересную книгу автора

Ребенком Р'шейл восставала против этого, но теперь она нашла это
искусство не только полезным, но и волнующим. Она часто говорила Брэку, что
ей ненавистно быть дитя демона, но бывали моменты, когда ее опьяняла
возможность повелевать принцами и принцессами. Даже защитники, раньше
относившиеся к ней как к надоедливой сестренке одного из своих офицеров,
теперь смотрели на нее с опасливым благоговением.
Она уже ощутила привлекательность власти, но оставалась еще в
достаточной степени идеалисткой, чтобы надеяться, что убережется от ее
соблазнов. Р'шейл еще не дошла до того порога, когда нужно пожертвовать хоть
чем-то для достижения своей цели. Но она была готова ко многому. Как сказал
Брэк, ей надо выбрать, на чьей она стороне. Ей оставалось теперь только
принять то, что первичные боги приготовили для нее, - предназначение, о
котором у нее не было ни малейшего понятия, что с ним делать.
Ее мысли обратились к Хитрии и к причинам, по которым она согласилась
сопровождать Дамиана с Адриной на юг. Во-первых, она идет с ними, чтобы
помочь Дамиану в его делах и предотвратить возможные неприятности,
проистекающие из его женитьбы на дочери самого лютого врага Хитрии. Но в
последние дни Р'шейл осознала, что ей нужно идти на юг, потому что именно
там находилась Лига чародеев. Если в этом мире и остался кто-нибудь,
знающий, как убить бога, то это, наверное, человек, занимающийся магией.
Р'шейл уже столкнулась с силой Хафисты, и, хотя не стоило признаваться в
этом Брэку, она сомневалась, что сможет противостоять ему при следующей
встрече. Ей было нужно знание, которого не было даже у харшини. Они
представления не имеют, как убить бога. Они и мухи прихлопнуть не могут.
Несколько кругов вокруг лагеря на холодном ветру под ледяными звездами
не уняли ее беспокойства, и она решила посидеть с Тарджой. В темноте
лазаретного шатра, пропахшего острым запахом мыла, она остудила влажной
тряпицей его горящий лоб - а он горел, ведь Тарджа, и это было видно,
буквально сражался с поселившимися в нем демонами. Он то уплывал в
беспамятство, то просыпался, но явно не осознавал, где он и кто он.
Временами Тарджа снова начинал бороться со своими путами, да так яростно,
что Р'шейл удивлялась, как тюфяк под ним до сих пор не рассыпался в труху.
Ничего нельзя было сделать, чтобы помочь ему, - только надеяться. Она
недостаточно сильно верила в богов, чтобы позволить себе терять время на
молитву.
Глядя на больного, девушка гадала, не его ли Хафиста выберет орудием,
обращенным против нее. Едва ли он мог бы сыграть с ней более жестокую шутку.
Она любила его; любила, еще, когда была ребенком. Но любовь к ней Тардже
навязала Кальяна, богиня любви. Это сказал ей Хафиста, и у нее не было
оснований не верить ему. Тарджа любит ее, потому что этого хочется богам.
Его не спросили, хочет ли он сам этого, и он не осознавал, что все решили за
него.
"Если Тарджа узнает о гисах, Хафисте и нужды не будет подстрекать
его", - печально подумала Р'шейл. Гнева Тарджи будет более чем достаточно.
Она понимала это очень хорошо, как и то, что ничто сделанное и сказанное ею
не уменьшит его ярости, в которую он придет, если узнает, что с ним сделали.
Когда рассвет не спеша, поднялся над лагерем, Р'шейл выбросила
печальные мысли из головы. Так и не приблизившись к разрешению беспокоивших
ее проблем, она вышла из шатра, надеясь перехватить что-нибудь на завтрак и
привести себя в порядок перед встречей с Денджоном и другими капитанами.