"Ориана Фаллачи. Ярость и гордость (антиисламский памфлет) " - читать интересную книгу автора

правы. Вы действительно правы". Но он не сделал ничего, чтобы убрать
палатку. Как и мэр, он забыл. Или, лучше сказать, смелости не хватило и у
него. Затем (по прошествии более трех месяцев) я переменила тактику. Я
позвонила полицейскому, отвечавшему за безопасность города, и гаркнула в
трубку: "Уважаемый полицейский, я не политик. Когда я обещаю что-то, я
действительно делаю это. Если до завтрашнего дня вы не уберете чертову
палатку, я сожгу ее. Клянусь честью, сожгу ее и даже полк солдат не сможет
помешать мне. Можете меня за это арестовывать. Я хочу, чтобы на меня надели
наручники, арестовали и заперли, арестовали! Так, чтобы газеты и телевидение
сообщили, что Фаллачи была заключена в тюрьму в ее собственном городе за
защиту ее собственного города. И вас всех забросают дерьмом". Будучи умнее
других, в течение нескольких дней полицейский убрал проклятую палатку. И
все, что осталось на ее месте, - огромное и отвратительное пятно на
тротуаре. Грязные следы ужасного бивака, простоявшего здесь три с половиной
месяца. Но победа моя была жалкой, Пиррова победа, иначе сказать нельзя.
Потому что сразу же после этого министр иностранных дел с сильнейшим
флорентийским акцентом продлил паспорта сомалийцам и все их просьбы были
приняты правительством. Сегодня и протестовавшие, и их отцы, их матери, их
братья, их сестры, их дяди, их тети, их двоюродные братья и сестры, их
беременные жены, которые тем временем разродились, - все они поселились там,
где хотели поселиться. Я имею в виду во Флоренции и других городах Европы.
Это была жалкая Пиррова победа, потому что удаление палатки не повлияло на
всевозможные надругательства, десятилетиями унижающие город, который некогда
был столицей искусства, культуры, красоты. И еще потому, что этот инцидент
не остановил других мусульман, вторгающихся в чужие владения. Не остановил
албанцев, суданцев, бенгальцев, тунисцев, египтян, алжирцев, пакистанцев,
нигерийцев, так горячо содействующих продаже наркотиков. (По-видимому, этот
грех не осуждается Кораном). И наши улицы, наши площади заполнили бродячие
торговцы, продавцы поддельных часов или карандашей. Постоянные торговцы
выставляют свой товар на ковриках, разложенных на тротуарах. Проститутки
усердно занимаются своим ремеслом и распространяют СПИД даже на деревенских
дорогах. Воры нападают на деревенские дома, особенно ночью, и боже вас упаси
посметь встретить их с револьвером в руках, потому что в таком случае в
тюрьму сядете именно вы. (Само собой разумеется, в придачу с обвинением в
расизме).
Да-да. Все они на своих местах, там же, где находились до того, как мой
полицейский велел убрать палатку. Лоточники устроились даже в великолепном
внутреннем дворике между двумя аркадами Галереи Уффици. В дворике Вазари.
Они загораживают подходы к музеям и библиотекам, то есть к древней
Лаврентийской библиотеке (где хранятся такие сокровища, как тысячелетние
рукописи поэм Вергилия и средневековые тома с миниатюрами) и к знаменитой
Национальной библиотеке. Они оккупировали площадь около колокольни Джотто,
захватили пролет Понте Веккьо, где расположились лагерем перед ювелирными
магазинами. Они заняли и набережные Арно. Мои любимые набережные Арно... Они
расположились на древних церковных папертях. Расселись на паперти собора
Святого Лаврентия, где открыто, наплевав на запреты Пророка, напиваются, а
напившись, пристают к женщинам.
Прошлым летом они даже пристали ко мне, к тому времени уже достаточно
древней даме. И само собой разумеется, получили что им полагалось за
наглость. Один из них до сих пор оплакивает свои гениталии.