"Сергей Фалин. Пластилиновое прошлое " - читать интересную книгу автора

необычное, даже сюрреалистическое.

Я часто выражаюсь не совсем понятно, пытаясь произвести впечатление. А
она, улыбнувшись, ответила:

- Чрезмерное честолюбие, это не плохо. Но почему ты думаешь, что тебя
не могут любить?

Целую минуту мы смотрели друг на друга и молчали.
Медленный танец закончился и на присутствующих обрушился ураган
агрессивных нот. Неожиданно, сделав полшага в мою сторону, Мария, почти
прижалась ко мне, и прошептала:

- Ты не уверен, что я могу любить?

Знак Зодиака призывал волю к борьбе. Но вопреки его усилиям, я ... не
сделал вид, что ничего, собственно говоря, не произошло. И в символический
вечер чьей-то смерти, родилась наша странная любовь. И необыкновенная
девушка любила меня и была любима, верила в вечную жизнь, но поклонялась
запредельному и не ведала, что Время уже отсчитывает минуты страшной
болезни, приближающие ее к другой Вечности.

Мария умерла в ноябре.
Наследственная болезнь преждевременно свела ее в небытие.
На кладбище, кто-то, из друзей прикоснувшись к моей руке, напомнил, что
и мне следует бросить горсть земли. Я так и сделал.

"- Сможешь ли ты забыть меня, - как-то спросила она, - если я,
например, надолго уеду?
- Нет, - ответил я, - я тебя никогда не забуду, даже если ты уедешь
навсегда".

Тупо наблюдая, как лопатой выравнивают земляной холмик, пристраивают
венок к ограде, я, тем не менее, отчетливо осознавал, что никогда не приду
на могилу Марии, и это торжественное кладбище не притянет меня так, как я
тянулся к ней живой. Оставляя за спиною то, что еще недавно составляло
главную часть моей жизни, разум холодел от мысли, что очень скоро, быть
может, быстрее, чем хотелось самому, скорбь моя снизойдет на нет,
превратившись в грустные, и далекие воспоминания прошлого.
Я не забуду никогда эту девушку умевшую дарить неповторимые мгновения
близости и доказавшую существование настоящей любви. Наш срок был короток,
всего год, но что предопределено потусторонним, не всегда в наших силах
исправить. Приходилось подчиняться.
Прошло несколько дней, я собрал все ее фотографии в большую стопку и,
вложив их в полиэтиленовый мешок, спрятал в нижнем ящике письменного стола.
Еще через неделю, звуки за окном, оживший телефон и книги окончательно
разбудили меня. Произошло чудо: полетели дни - стремительные, холодные,
беспорядочные; серые краски сменились сочным хаосом настоящего, и тысячи
мыслей, роясь и откладываясь в голове, возводили фундамент хоть какого-то,
но будущего, на горизонте которого маячила надежда.